Племянник Михалкова и Кончаловского: В России врач не отвечает за здоровье пациента
Хирург общей практики Петр КОНЧАЛОВСКИЙ является продолжателем врачебного «ответвления» известной фамилии. Племянник Никиты МИХАЛКОВА и Андрея КОНЧАЛОВСКОГО почти 20 лет проработал во Франции, но, оставив там дом в пригороде Парижа и обширную частную практику, вернулся в Россию.
Пока у Петра Владимировича не остыли впечатления, мы попросили его сравнить хваленую зарубежную систему здравоохранения с нашей.
- Лечить знаменитых родственников доводилось?
- Мне нет. А вот моя бабушка лечила. Наша ветвь Кончаловских пошла по медицинской линии. Мой прадед - выдающийся русский врач, основатель школы клиники внутренних болезней Максим Петрович Кончаловский: его имя носит столичная больница № 63. Он умер в 1942-м, в 67 лет, немного не дожив до сталинского «дела врачей», и избежал лагерей, хотя чемодан всегда стоял наготове. У него была обширная частная практика. Среди его пациентов - Горький, Булгаков, Папанин. Кстати, профессор Преображенский в «Собачьем сердце» срисован с него. Бабушка, его дочь, тоже профессор медицины. Ей нередко звонил Сергей Владимирович Михалков. Помню его заикающийся голос в трубке: «Пе-пе-петя, бабушку позови!»
 |
Вернувшись на родину, Пётр КОНЧАЛОВСКИЙ любит по привычке посидеть с чашечкой кофе, горячим круассаном и любимой газетой |
- Захотел попробовать новое. Один из знакомых организовал встречу с опытным хирургом, который предложил мне ассистировать на операции. Убедившись, что я не идиот и свободно говорю по-французски, он позвонил приятелю-депутату. Тот написал письмо в префектуру Парижа. Потом я был приглашен на «интервью» с профессором, заведующим хирургическим отделением в крупном университетском госпитале Парижа, который просто поговорил со мной о моей жизни и карьере. Он же написал красивое рекомендательное письмо в префектуру Парижа. Меня взяли на работу с русским паспортом, туристической визой и сделали трудовой контракт, который давал мне право получить вид на жительство.
- Что труднее всего было на новом месте?
- В 90-е годы, когда у нас только входили в обиход одноразовые шприцы, я попал в «марсианское» сообщество, где уже вовсю развивалось такое передовое направление, как лапароскопия. К тому же надо было быстро выучить медицинскую терминологию и медицинский жаргон.
В 30 лет начал с самого низа - исполняющего обязанности интерна. Это очень хороший опыт - восемь дежурств в неделю в государственной больнице при ежедневной работе по восемь-десять часов и еще пять в частной, чтобы что-то заработать. Французская интернатура, которая в отличие от нашей длится пять лет, - очень важный этап для будущего врача. Здесь вас либо обязательно научат работать, либо посоветуют уйти из хирургии, потому что вы к ней не способны.
Через год из интернов я перешел на должность, которая называется «атташе». Это полноценный врач. Кстати, доктора, которые работают в частной клинике, обычно дважды в неделю трудятся в государственной больнице - считается, что прогрессировать можно только при таком графике. Там проходят конференции, разборы интересных случаев, врачи из других больниц делятся опытом, представители фармакологических фирм и лабораторий представляют новую продукцию. Французский врач как минимум дважды в год участвует в медицинских национальных или международных конгрессах. Самообразование - очень важный момент, не позволяющий останавливаться в профессии.
 |
С женой Ириной хирург познакомился во Франции |
Ответственные гинекологи
- Какие отличия в устройстве французской и российской больниц бросились в глаза?
- С удивлением отметил, что и в государственной, и в частной клинике заведующий отделением врачами не руководит. Он отвечает за общую работу отделения, обеспечение кадрами, выбивает деньги на нужды отделения, развивает и предлагает то или иное направление, следит за ведением документации, наличием лекарств, инструментов в операционной. Но он не может сказать врачу: «Ты оперировать будешь не так, а этак». Врач поступает, как считает нужным, и несет всю ответственность за последствия - директор больницы вас прикрывать не станет. Это предполагает иной подход к профессии. Акушер-гинеколог отвечает за роды, которые принял, в течение 25 лет. Представляете, что это такое? «Ребенку» уже 18, приходит его мама и говорит: «Я считаю, что при родах у него была травма, поэтому он плохо учился в школе». И подает на гинеколога в суд. Бывали случаи, когда пациенты выигрывали. Хотя гинекологам часто удается доказать, что травмы не было - просто ребенок рос бездельником.
Еще момент. Хирург по определению должен находиться в операционной, а не сидеть в кабинете с кучей бумаг или делать рутинные перевязки. Во Франции этим занимается медсестра или медбрат - уровень их образования там очень высок. Они отвечают на вопросы родственников пациентов и, только если заходят в тупик, обращаются к доктору. Медсестра даже может отказаться выполнять назначения врача, если считает, что это вредно для больного. В каждом отделении есть секретарши, которые печатают на компьютере протоколы операций, выписки и т.д. При таком раскладе у доктора появляется время почитать специальную литературу, съездить на конференцию. То есть заниматься тем, что действительно необходимо.
- Врачи во Франции берут взятки?
- Там непонятно, за что давать взятку. У меня создалось впечатление, что большинство врачей во Франции - нормальные, честные люди, которые искренне хотят помочь. Есть благодарность: пациенты, довольные медобслуживанием, приносят деньги, которые идут в общую кассу отделения. Причем официально. И на эти деньги раз в полгода устраивается праздник в ресторане для всех сотрудников. На пике карьеры в государственной больнице врачи зарабатывают около восьми тысяч евро в месяц. Статус их очень высок - полицейские им козыряют.
 |
Выдающийся врач, председатель Московского терапевтического общества Максим Петрович КОНЧАЛОВСКИЙ (справа) стал прообразом профессора Преображенского из повести М. А. БУЛГАКОВА «Собачье сердце» |
- Даже если вы не француз, не работаете, у вас нет документов на жительство и страховки, вам не откажут в медицинской помощи - при современном развитии страховой медицины во Франции быть больным и бедным даже выгодно. Каждый работающий гражданин платит около 20 процентов от зарплаты в бюджет государственного здравоохранения. Безработный ничего не платит и получает такую же медицинскую помощь в государственных больницах.
Французы к себе очень внимательны - где-то начинает побаливать, тут же идут к врачу. Там практически не бывает запущенных случаев. А поскольку пациент приходит рано, вылечить его обычно проще. У французов культура другая - бабушка попадает в больницу, и первый ее вопрос к врачу: когда домой?
Во французском госпитале я видел, как в три часа ночи человека будят, делают укол. Я говорю: «Зачем? Нельзя в девять вечера или в семь утра его поднять?» Медсестра отвечает: «Эти люди здесь не для того, чтобы отдыхать, а чтобы выздоравливать. Это их работа». Там есть понятие «фотой» - кресло, стоящее рядом с кроватью, в которое на следующий день после не особо тяжелой операции все пациенты в обязательном порядке садятся. 80 тебе лет, 12 - неважно. Приезжие больше склонны себя жалеть. Этим особенно отличаются приезжие из Алжира, Марокко, жители юга Франции. «Чем южнее - тем нежнее», - говорят медики.
Во Франции считается, что человек должен работать - жить на пособие по безработице неприлично. И любая работа считается почетной.
- Знакомые во Франции рассказывали: даже при наличии страховки к специалисту так просто не попадешь.
- Поскольку страховая система убыточна для государства, лет 15 назад ввели ограничения. Вы не можете сразу идти к специалисту - направление должен дать терапевт, семейный врач, тогда вам стопроцентно это оплатят. Как правило, люди поколениями наблюдаются у одного и того же терапевта. Его доход зависит от числа посещений. Их много - значит, врачу доверяют. Такую систему можно ввести и в Москве. Сейчас же доктору дают район, и, сколько человек к нему обратится, ему все равно.
Француз не звонит знакомым и родственникам в поисках хорошего доктора. Он идет к своему терапевту, тот говорит: «У меня есть отличный хирург» - и направляет пациента к нему. Хирург делает операцию, потом пишет терапевту ответное письмо: «Дорогой коллега, спасибо, что прислали больного с грыжей. Операция прошла успешно. Вы можете снять ему швы через семь дней. Обнимаю». Терапевт спрашивает пациента: «Вы довольны?» Если все хорошо, терапевт отправляет к хирургу следующего пациента. Потому что это и его репутация. А у нас люди уходят в никуда.
- Как там налажена работа «скорой»?
- Когда вы звоните в «неотложку», там по вашему рассказу понимают, насколько ситуация серьезна, и в большинстве случаев на место посылают пожарных. Они специально обучены и способны оценить, забирать ли вас в госпиталь или вызывать к вам медиков. Впрочем, француз обычно не доводит себя до такого состояния, когда он не может дойти до лечащего врача, вызов «скорой» - это, как правило, действительно экстренная ситуация.
 |
Родня: Андрей КОНЧАЛОВСКИЙ, Никита МИХАЛКОВ и Сергей Владимирович МИХАЛКОВ |
Грамотная история болезни
- Российская медицина в чем-нибудь превосходит французскую систему?
- Наше образование всегда было более фундаментальным - я говорю о временах СССР. В Первом меде, где я учился, давали знания по любой болезни - от простуды до сложной хирургии. Буквально за руку нас водили к пациентам и все показывали. Преподаватели были как минимум кандидатами наук. А французские студенты должны больше самообучаться. Что не все умеют и хотят.
К сожалению, у меня сложилось впечатление, что наша образовательная система деградировала. Преподавателям стало все равно. Если раньше, работая на кафедре, человек получал приличные деньги, то сейчас он не может рассчитывать на зарплату - прожить на нее невозможно. Но врачам нельзя мало платить - иначе кто-то из них рано или поздно пойдет на преступление. Сегодня мы растим хладнокровных, циничных и непрофессиональных людей, которые рассуждают так: «Мне мало платят, почему я должен выкладываться?» Я их не оправдываю, но понять могу. Если мы хотим наладить здравоохранение - а денег на это в бюджете полно, я, поверьте, знаю это из достоверных источников, надо начинать с образования.
- Что еще мешает нашим врачам нормально работать?
- Заскорузлая система. Не думаю, что врачи, которых главный врач заставляет писать двухтомные истории болезни, с удовольствием ходят на работу. На пациента у врача не хватает времени. У него болит сустав руки, а вы должны написать в истории, что в легких нет хрипов. Всем понятно, что написать «хрипов нет» - не значит, что врач эти хрипы пытался найти. Если вы порядочный врач, вы и так расспросите пациента о его общем состоянии здоровья и проведете полный осмотр, но сконцентрируетесь и подробно опишите то, что его действительно беспокоит. Если вы не обнаружили другой патологии, то, на мой взгляд, достаточно написать «по органам без особенностей», и это будет грамотная история болезни. Если же вы что-то не описали в истории болезни, вам за это и отвечать. Такой подход практикуют во Франции. А в России персональная ответственность врача сведена к минимуму. От этого большинство проблем. Врачи не отвечают за здоровье пациента.
