Русский антисемитизм - вымысел и провокация! Часть II

Солженицын - великий авантюрист

ЕВТУШЕНКО И КУНЯЕВ: бывшие друзья стали непримиримыми оппонентами

- Станислав Юрьевич! Ваш оппонент и антагонист поэт Евгений Евтушенко преподает в Америке. Совсем недавно прошло его выступление в Кремле. Савик Шустер в своей телевизионной программе назвал Евгения Александровича символом эпохи. Не завидно?

- Нет. Во-первых, эпоха, о которой говорит Шустер, жила поверхностными политическими страстями. Речь идет о 60-х годах. Все вокруг тогда извивалось и приспосабливалось к историческим течениям. И Евтушенко извивался вместе с эпохой. Надо стать либералом после ХХ съезда партии, - пожалуйста! Ехать к Фиделю или во Вьетнам - Женя тут как тут! Подкупало то, что он всегда был искренним в своих колебаниях. Таков склад этого человека - жить поверхностными страстями своего времени. Евтушенко играл всю жизнь судьбою. Но собой оставаться не мог.

- А может ли это возникнуть из-за отсутствия у поэта глубинных русских корней?

- Это не принципиально. Хотя лично для него, наверное, имеет значение. Вот у Мандельштама тоже не было русских корней. Но он оказался по-настоящему русским поэтом. Потому что хотел постичь глубины русской истории, найти в ней свое место. Вот строки из его знаменитого стихотворения:

Мне на плечи бросается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей.

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.

Никто не хочет проникнуть в глубину стихотворения. А Мандельштам оправдывает советскую цивилизацию, говоря: она - век-волкодав, является благом, потому что душит волков, означающих хищничество всего мира. Трагедия поэта, что век его не признал за своего. Несмотря на еврейскую кровь, Мандельштам все время хотел быть поэтом русским. И воплотил это в жизнь и судьбу. Я "мочу" Евтушенко в своей книге "Поэзия. Судьба. Россия" за то, что он взял худшую часть своей наследственности, став советским космополитом и не выдержав присягу русской поэзии. Возможно, на Евтушенко оказало какое-то влияние его происхождение. А Мандельштам был выше и сильнее этого фактора.

- Может быть, Евтушенко и нехороший человек, но вы же не станете спорить с тем, что он сильный профессиональный поэт?

- Совсем нет. Как может быть сильным поэт с поверхностно-пошлым пониманием жизни. Он - поэт-оратор, фельетонист, одописец. Это же самые поверхностные жанры русской литературы. Как поэт Евтушенко мне не интересен. Его стихи не рождают абсолютно ничего - ни любви к нему, ни уважения. Как общественно-гражданская фигура он более значим.

- Вам приходилось общаться с Солженицыным? Какова сегодня роль этой странной и в чем-то загадочной личности в России? Кто он - великий писатель или проходимец, как считают некоторые?

- Странность и загадочность Солженицына больше все-таки от лукавого. Он "слеплен" примерно из такого же материала, что Ленин и Троцкий, в которых была заложена громадная страсть к человеческой и политической игре. Ради этой страсти Александр Исаевич сделал столько разных поворотов в своей жизни, что вполне позволительно назвать его великим авантюристом.

"Как нам обустроить Россию?" - абсолютно авантюристический опус, вышедший из-под пера Солженицына. Это была бешенная политическая игра, затеянная когда-то Сахаровым, предлагавшим расчленить Россию на территориальные образования - абсолютно "головной" авантюризм, не связанный с историей и традициями.

Настоящий писатель, вроде Астафьева, пока у того "крыша не поехала" к концу жизни, живет чувствами, которые превращаются в образы. А Солженицын хотел быть одновременно и идеологическим, и политическим вождем.

НА ОХОТЕ В СИБИРИ: поэт Куняев умеет обращаться не только с пером

- То есть у Солженицына вы отрицаете писательский талант?!

- Все когда-то прибывали в восторге от "Матренина двора". Не так давно перечитал многие его вещи и вижу, что они сделаны на уровне физиологических очерков Решетникова и прочих народовольцев, которые в 60 - 70-е годы позапрошлого столетия писали о жизни русской деревни.

- Почему Солженицын совершенно отошел от общественной жизни?

- Сил нет, энергия кончилась. Занимается литературными премиями, но для награждений выбирает приличных писателей. Работает на русскую культуру. Сейчас он притих, поняв, что пытаться руководить хаотичным общественным процессом невозможно.

- С Виктором Астафьевым у вас тоже были довольно сложные отношения? Я слыхал, что сшибались лбами по-серьезному...

- Астафьев был порченым человеком. Изумительный талант, очень хорошо знающий русский народ, с каким-то творческим мазохизмом выворачивающий наизнанку все темное, что в нем есть. Он смеялся с издевкой: "А за что мне любить русский народ? Где, в какой книге написано, что его нужно любить?" Это, конечно, очень неприятно. Потому что как писатель он гораздо крупнее Солженицына. Детдомовец, а такие люди, как и сидевшие, в какой-то степени авантюристы, с определенной ущербностью. Им хочется все время доказывать свое умение жить в обществе, побеждать. Такое неестественное развитие человека, начиная с детства, накладывает тяжелейшие отпечатки на всю жизнь.

Пьяный Аксенов получил по морде

- "Михаил Ульянов и Марк Захаров - перерожденцы" - строчка из вашей новой книги. Вы так жестки к известным на всю страну людям, ничем свои слова не доказывая?

- Конечно, сказано достаточно резко. Оправдание этим людям может быть одно - они же актеры. Но раз слово вылетело, надо за него отвечать. Приспособленчество Михаила Александровича Ульянова в том, что он поддержал антинародную власть Ельцина, играя до этого народных типов. Хотя предположить такое, казалось, невозможно. Потому что актер серьезно и глубоко вошел в русские народные типы. После этого шага он ничего серьезного не создал.

ВАСИЛИЙ АКСЕНОВ: был послан поэтом в нокдаун

- В начале 90-х многие творческие люди ушли в политику, наивно думая, будто могут что-то изменить в жизни общества. Большинство обожглось. Может, это были ошибки художников?

- Публичные люди всегда хотят оставаться на виду. В последнее десятилетие сделать это можно было только при поддержке новой власти. Актеры, как испорченные дети, без популярности жить не в состоянии. Писатель, кстати, может. Есть своя идея, он ее тащит, что бы кто ни говорил. Высшая оценка у актера - моментальное признание. А приходить в себя, когда ты постоянно играешь, все тяжелее. Не зря актеров считали служителями дьявола. Между прочим, не так глупо, у таких людей не остается собственной сущности.

Захаров на виду у всех прямо с экрана телевизора сжег свой партийный билет. Даже если ты сильно разочаровался в обществе, зачем это делать столь показушно? Выйди к себе в огород, запали костерок, перекрестись и признайся самому себе: "Господи, наконец-то освободился от наваждения". Никто не спорит, он, безусловно, ловкий режиссер. И профессию свою знает отлично. Но это человек не нашей культуры.

- Почему так нелицеприятно высказывались когда-то в адрес актера Михаила Козакова?

- Прочитал мемуары, в которых Козаков пишет, что он собирался с друзьями на кухнях, где читали Самойлова, Слуцкого, Бродского. Но им поперек горла был антисемитизм Чехова, Булгакова и Блока. Откуда взялся этот антисемитизм, они не задумывались?

У Куприна есть байка, характеризующая еврейский менталитет:

"Недавно я был в парикмахерской. Меня бреют, стригут. Вдруг парикмахеру-еврею захотелось по малой нужде. Он отошел в сторону и сделал пи-пи прямо в углу на обои, сказав при этом: "Все равно переезжать скоро будем".

- Скажите, это правда, будто вы дрались когда-то с писателем Василием Аксеновым?

- Это произошло в Тбилиси в 60-х годах. Там проходила декада советской литературы, и нас здорово принимали грузинские товарищи. Однажды повели всех есть хаши и похмеляться после очередного вечернего застолья. Аксенов выпил одну, вторую рюмку чачи, и вдруг стал говорить с упреками, что я вожусь с черносотенцами и антисемитами. Вы, мол, рассчитываете на поддержку властей в борьбе с евреями, поэтому в ЦК бегаете и завязываете связи с сидящими там антисемитами. Я отвечаю: Вася, с вами заигрывают, посылают за границу, зная о связях и возможностях - еврейской интеллигенции полно во всем мире. Если кто из наших заходил в ЦК, уверен, когда он поднимался по парадной лестнице, в это время по черному ходу спускался ты, Вознесенский или Евтушенко. Он вспыхнул и, резко перегнувшись через стол, закатил мне пощечину. Пришлось врезать ему.

А вечером должно состояться выступление в театре имени Руставели. На моем лице к тому времени обнаружилось пару синяков, у Василия фингалов оказалось побольше. Окуджава повел нас обоих в свой номер и приказал жене подреставрировать драчунов. Обратно летели в одном самолете. Братание продолжили во Внуково. Вроде помирились в ресторане. Выпили там крепко. Но все равно трещина между нами оказалась настолько глубокой, что прежних отношений было уже не вернуть. Дрался я по жизни вообще очень много. Потому что драка - моя родная стихия, вырос-то на послевоенных улицах.

ИГОРЬ КИО: после встречи с Куняевым остался без фрака

Запомнилась драка с циркачом Игорем Кио. Стоим с поэтом Анатолием Передреевым в буфете в очереди и видим, как Кио со товарищи внаглую лезет за спиртным. Толя еще спросил: "А что эта блядь без очереди лезет?" И началась, как в русско-голливудском варианте, серьезная потасовка. Пришлось даже разорвать на маэстро дорогой концертный фрак прямо от шеи до пупа. Дело происходило в ресторане Дома литераторов. Выбегаем с Толей оттуда, смотрим, из-за двери высовывается человек из группы Кио и орет: "Куда? Испугались?" Говорю Толе: "Давай его добьем!" Пока дрались, подъехала милиция, и нас повязали. Целую ночь просидели в "обезьяннике" 108-го отделения милиции рядом с проститутками. Написали какие-то бумаги. Утром приехал сам Кио и привез счет за разорванный фрак. Пришлось заплатить ему по тем временам 400 рублей.

- Вы ведь и с Аллой Борисовной близко знакомы...

- В конце 80-х мне позвонил Игорь Николаев и сказал: "У нас возникли проблемы. Нужны хорошие тексты. Я написал несколько песен на ваши слова. Вышла пластинка с их записью. Приезжайте, поговорим, устрою ужин". Он жил где-то возле Воронцовских прудов. Я, как дурак, взял с собой письма Георгия Свиридова, хотелось поразить талантливого попсовика - вот как поэта Куняева ценит великий композитор. Николаев приготовил замечательную окрошку, рядом красивая молодая жена, с которой он потом развелся. Сидим мы, сидим, и где-то к полуночи приезжает Пугачева. Вместе с ней был Саша Кальянов. А мы уже крепко выпили. Пришлось все начинать по второму кругу. Я читаю стихи, Саша что-то поет, Алла хохочет. Уже утро наступило. Пришла пора расставаться. Выходим на улицу - край света! Не можем машину поймать. И тут Алла выбегает на трассу, снимает с себя роскошную песцовую шубу, и бросает ее перед проходящей мимо машиной.

- Чего боитесь больше всего в жизни?

- Непонимания. Когда Куняева называют русским националистом или антисемитом, упрощая тем самым всю его жизнь, будто специально желая сделать из человека заурядного, неграмотного хулигана, вот тогда у меня начинает щемить сердце.