Прототипом толстого Карлсона оказался рейхсмаршал Герман Геринг
В молодости Астрид Линдгрен благополучно разрулила щекотливую ситуацию с внебрачной беременностью и тайными родами. Залетев от женатого босса, 18-летняя стажерка уехала в Данию, где закон допускал не указывать фамилию отца при регистрации ребенка. Маленький Лассе рос в приемной семье, пока мама не вышла замуж. Ее новый избранник Нильс Стуре Линдгрен - глава канцелярии крупного автоконцерна тоже был женат, но уладил формальности для заключения нового брака. Вскоре у супругов родилась дочь Карен.
Семейство обосновалось в пятикомнатной квартире в Стокгольме. Астрид наслаждается ролью домохозяйки, но размеренную жизнь прерывает известие о начале войны. 1 сентября 1939 года в дневнике Линдгрен появляется первая запись.
«Вчера после обеда мы сидели с Эльсой Гулландер в Васа-парке, и дети играли и бегали вокруг нас, а мы от всей души ругали Гитлера и пришли к выводу, что войны наверняка не будет - и вот, сегодня!»
Астрид не сильна в политике. В юности на выборах отдала голос за ультраправую партию. Возможно, не до конца сознавая, что стоит за культом нордической расы в Швеции и принципов, схожих с расовыми доктринами Третьего рейха. С 1934 года 60 тыс. представителей «неполноценных» групп в стране прошли через принудительную стерилизацию. А Институт расовой биологии в городе Уппсала считался крупнейшим в мире центром исследований по расовой гигиене и евгенике.
Кровь меня не беспокоит
Позже заигрывание с нацистами Линдгрен назовет заблуждением. Но во Вторую мировую она уже не простая обывательница. С октября 1940-го Астрид занимается цензурой в военной разведке: читает чужие письма с фронта. О том, что происходит на передовой, она знает не понаслышке. Но мадам почти уверена: войну развязал Советский Союз. Она ненавидит русских и коммунизм, видя в нем угрозу похлеще фашизма.
«Россия - страна, которая извлекает самые большие выгоды из этой войны, - рассуждает она 3 октября 1939 года. - Когда немцы раздавили Польшу, тогда только русские маршируют и получают свою часть добычи, и часть совсем не малую. Предполагается, что немцы этому не очень рады, но они должны делать хорошую мину при плохой игре… Здесь, дома, приходится бороться с раздражающими мелочами. Например, невозможно найти белых ниток. Мыло можно купить только четверть кило зараз».
Женщина печалится о раздавленных государствах и тут же страдает от того, что зараз нельзя купить столько мыла, сколько хочется. И похоже, понятия не имеет, что украинские и белорусские женщины встречали красноармейцев с цветами, а на пленных польских офицеров выплескивали грязную воду, крича: «Вот и настал конец вашему господству!»
Еще одна запись - от 18 июня 1940 года - наиболее красноречивая:
«Ослабленная Германия означает для нас, шведов, лишь одно: русские сядут нам на шею. А если уж на то пошло, то лучше я буду всю оставшуюся жизнь кричать «Хайль Гитлер!», чем иметь здесь, в Швеции, русских. Ничего более отвратительного я не могу себе и представить».
5 ноября 1941 года. «...На днях в каком-то книжном магазине на улице Беридаребансгатан вывесили табличку: “Евреям и полуевреям входа нет”, - сообщает шведка. - Снаружи собрался народ, такое началось… Потом вмешалось Губернское управление полиции и обязало владельца магазина перевесить табличку так, чтобы ее не было видно с улицы».
Вполне по-европейски толерантно: перевесить табличку, чтобы не было видно с улицы.
1 января 1942 года. Линдгрен переживает за нацистов, которым «похоже, не весело». «Несмотря ни на что, мы должны вздыхать и надеяться: Германия должна выстоять против России! А иначе что будет?» И тут же другая запись: «В Норвегии на днях расстреляли 11 норвежцев. Трудно не желать поражения Германии, исходя из чистого чувства самосохранения». Шведка в курсе, что творят немцы на оккупированных территориях, но желает им победы.
5 июля Линдгрен вдруг поняла, что блицкриг не удался: «…немецкая армия вмерзла в землю и претерпела ужасные мучения. И весеннего наступления, которым столько хвалились, никто практически не увидел…» Жаль, конечно. Так хотелось увидеть!
24 января 1943 года. «Немецкие войска окружены под Сталинградом, за который ведутся безумные бои. Эти несчастные солдаты сидят в земляных норах, а вход в них взяли на мушку русские снайперы. А в России сейчас холодно. Бедные люди, что я могу сделать, если мне жалко и этих немецких солдат, когда они так ужасно страдают!» Линдгрен снова сочувствует немецким солдатам. Русских, разумеется, не жалко. Главное - держаться от них подальше.
29 января 1943 года. «После полутора лет разорвали кольцо вокруг Ленинграда. Надо быть русскими, чтобы перенести такие страдания, какие вынесло население Ленинграда. Собак, кошек, крыс съели давным-давно, и, как утверждает фру Медин, согласно источникам из Финляндии, там в последнее время продавали человечину - но это никак ведь не может быть правдой. Да, дай Бог, чтобы русские никогда сюда не пришли».
В декабре 1943 года Астрид отмечает: «Эти годы - лучшие годы в моей жизни!» В семье достаток, муж Стуре - директор Шведского союза автомобилистов. Линдгрен знает про Хатынь, уничтожение евреев, расстрелы в Норвегии, зверства в Финляндии. Но не забывает записывать меню будничных обедов и праздничного стола («окорок весом в три с половиной килограмма, домашний паштет, жаркое, телячья печень, копченый угорь, оленина»).
«Кровь льется рекой, люди становятся инвалидами, везде страдания и отчаяние. А меня это совершенно не беспокоит: меня интересуют лишь мои собственные проблемы», - констатирует Линдгрен в июле 1944-го.
21 января 1945 года. «Русские продвигаются вперед огромными шагами. Подумать только, что они дойдут до Берлина! Может быть, самое лучшее, вырезать сводки из газет каждый день; может быть, именно сейчас идут решающие столкновения», - корреспондирует Астрид. Подумать только: «русские варвары» одолели «культурных нацистов».
Самый толстый зад Третьего рейха
По одной из версий, «мужчину в полном расцвете сил» Линдгрен списала с создателя гестапо и люфтваффе, главы рейхстага Германа Геринга. С ближайшим соратником фюрера писательница - тогда сотрудница шведской газеты - могла познакомиться на одном из авиашоу, в котором тот участвовал. Влюбленный в авиацию, он якобы заявил, что мечтает о моторчике за спиной. «В меру упитанным» Геринг стал после ранения из-за нарушения обмена веществ - не зря в СССР его обзывали «самым толстым задом Третьего рейха». Разумеется, предположение о знакомстве Линдгрен с нацистом ее потомки дружно отрицают.
До Киева доведет
В дневниковых записях Линдгрен много общего с риторикой современных либеральных кругов, живущих в мире собственных иллюзий. «Сегодня русские тоже вошли в Польшу “чтобы защитить интересы русскоязычного меньшинства”. Польша уже так стоит на коленях, что они наверняка думают отправить парламентария в Германию», - пишет Астрид 17 октября 1941 года. Похоже на то, что говорят либералы в России и националисты Украины. Будущей писательнице тоже кажется очевидным: СССР воспользовался моментом для вторжения в независимую Польшу, когда та борется с гитлеровцами. Но она как будто не в курсе, что…
- Советские войска дошли лишь до линии Керзона - границы, установленной между Польшей и Россией после Первой мировой войны.
- Советские войска вошли на земли Западной Украины и Западной Белоруссии, захваченные Польшей в результате войны 1920 года. Силой разделенные украинский и белорусский народы воссоединились.
- Внезапно ставшая «жертвой» Польша пару лет назад делила вместе с нацистской Германией территорию Чехословакии и строила с Гитлером планы о нападении на СССР. 18 февраля 1940 года - очередная мысль в дневнике: «Финны и многие шведы считают, что для Швеции самым умным было бы сейчас же взяться за оружие, потому что это идиотство думать, что Россия, в случае разгрома Финляндии, остановится у Турнеэльвен (реки на севере Швеции и Финляндии). Проклятая Германия! Если бы мы только могли остаться в покое и помочь финнам (в их борьбе) против русских...»
Здесь тоже читается: СССР после захвата Финляндии непременно нападет на Швецию. Подтверждений этому выводу столько же, сколько нынешней украинской истерике о том, что Путин вот-вот оккупирует Киев. А Германия проклятая не потому, что там нацизм, политические репрессии, гетто и еврейские погромы. А потому что угроза ее нападения не позволяет Швеции объявить войну СССР.
