Сергей Барковский: Самый умный сериальный артист

ФИЛОСОФ - АРТИСТ: вернулся к себе

- Признайтесь, Сергей, зачем вам понабилось получать столько образований?

- Ну просто так получилось... Сначала я окончил философский факультет университета, потом поступил на режиссуру в ЛГИТМиК. А пока учился на режиссера, сыграл две главные роли в курсовых спектаклях, и этого хватило для того, чтобы получить и актерский диплом тоже.

- Но если говорить о социальном статусе, то получается, что вы проделали путь назад: философ-режиссер-актер...

- Со стороны, наверное, так и выглядит, но для меня это как раз наоборот - движение вперед, путь к самому себе. В философии есть такой путь: "Вещь в себе - вещь для другого - вещь для себя". То есть ты возвращаешься к себе обогащенным. Это не путь вспять, потому что ты понимаешь предмет приложения своих усилий. Сам себе в состоянии помочь. Как сказал один философ: "Путь познания обезьяны лежит через познание человека". То есть большим познается меньшее, а не наоборот, как ни парадоксально это звучит. Так что мое такое убеждение, что мозги никогда никому не мешают. Другое дело, что в актерской профессии их в нужный момент надо уметь отключать, не пытаться смотреть на себя со стороны, идти на ощупь, от себя, от партнера, чувствовать зрителя, понимать не рассудком, а нервами, что нужно режиссеру, чего он хочет, куда "мыло трет". В общем, работать другими чакрами. Актера-головастика ведь сразу видно. Когда артист работает от ума, это плохо. У меня были ломки, когда я попал на курс Сулимова. Он научил меня работать душой, которая зачастую умнее рассудка. Зато мозги помогают на творческих вечерах и в общении с критиками. Ты можешь быть аргументирован, доказателен, убедителен.

- А если бы вы не были актером... Можете себя представить в других ипостасях?

- Я пробовал. Некоторое время преподавал философию в Макаровском училище и занимался режиссурой. До сих пор поставленная мной сказка "Волшебный полет над Багдадом" идет в питерском Молодежном театре. Но, мне кажется, лучше быть хорошим артистом, чем плохим философом или посредственным режиссером. Может быть, кому-то удается совмещать профессию актера и режиссера, а мне нет. Это совсем другие механизмы, нервы и мозги. И потом, актерское дело так разнообразно, что всегда можно себя найти и проявить в совершенно противоположных направлениях и жанрах.

- Очень трудно определить ваше амплуа? Вы и в театре, и в кино играете то разных хануриков, маленьких людей, сказочных персонажей, то вдруг - сэра Тоби, сэра Чарльза, виконта Булингброка, графа де Гиша, царевича Алексея, Горацио.

- Я и сам не могу сказать, какое у меня амплуа. Это тоже и плюс и минус. С одной стороны, хорошо - не дает ограничиться одним характером и заштамповаться, с другой, плохо - на первый взгляд типаж не определяется сразу. Для кино я "темная лошадка", поэтому, видимо, мне и достаются роли маленьких людей, неудачников. Если в театре я играю разные характеры, разный возраст, темперамент, то в кино, и особенно в сериалах, - почему-то однотипных героев. То ли потому что камера видит "однозначнее", то ли потому что выбор актеров очень большой. Может, кинорежиссерам удобнее определенность.

- То есть больших ролей в кино у вас так и не было?

- Недавно снялся в роли зажиточного американца в ироническом детективе у Евгения Татарского. По сути, это первая моя большая роль в кино. Но и он (американец) тоже жертва: то ли свидетель, то ли виновник. Это серия фильмов под общим названием "Три солнца". Тот, в котором снялся я, называется "Пистолет с крыльями". Еще были съемки нового сериала "Спецотдел - хранители муз", скоро он выйдет на экран. Много было других интересных вещей, например, пробы в фильме Алексея Учителя... И вроде бы, уже сговорились, но в последний момент мне перебежал дорогу Евгений Миронов. Сейчас ведь такая политика: почти все деньги на кино дает Москва и главных героев, как правило, московские звезды играют, а питерцы - так, до кучи. Обидно, у нас много интересных артистов.

- Вы завидуете коллегам, которым повезло?

- Ну, наверное, это называется белой завистью. Если у человека что-то получилось, то мне не хочется его сместить или убрать, а, наоборот, поучиться и сделать лучше свою работу. Плетением интриг я никогда не занимался, это глупо и пошло. К счастью, есть много интересных ролей, есть над чем работать, а это - лучшая награда для актера.

- А есть роли, о которых вы мечтаете?

- С тех пор, как появился режиссерский театр, трудно говорить о желаниях. Можно сыграть у хорошего режиссера маленькую роль и получить от нее удовольствие и гордиться ею всю жизнь. А можно сыграть ту, которую хочешь, но в неважном спектакле и разочароваться. Главное, чтобы было удовлетворение. То есть ты сам получил удовольствие и подарил его зрителям. Опять-таки взаимность, опять две стороны, опять две противоположности, как в философии.

- Ваш "театральный" ребенок - сын Никодим тоже хочет быть артистом?

- Пока он не высказывал таких желаний. Не знаю, во мне это тоже проснулось довольно поздно. Может быть, и у него проснется. Пока у него чисто мальчишеские увлечения, спорт в основном. Собирает всякие коллекции, изучает языки. Я часто приглашаю его на спектакли, говорит: "Всякий раз смотрю, и один лучше другого". Трудно определить, что он имеет в виду, то ли действительно нравятся спектакли, то ли просто папа на сцене…

- Узнают ли вас на улице?

- Да, и довольно часто, благодарят, но бывают и казусы. Вот иду как-то по улице, останавливает меня девушка. Прижав руки к груди, с обожанием в глазах восклицает: "Это вы? Это вы снимались в "Бандитском Петербурге"! Я с ума схожу! Вы же… общались с самим Певцовым!"