Как Татьяна Пельтцер «хлопотала лицом» за квартиру

Татьяна ПЕЛЬТЦЕР (Фото: totalrating.ru)

Знаменитая актриса ездила только на метро

Если бы популярнейшая Татьяна Ивановна ПЕЛЬТЦЕР дожила до сегодняшних дней, то отпраздновала бы этой весной и летом сразу несколько творческих юбилеев. А это разве не повод вспомнить о замечательной артистке, любимице миллионов?! Своими воспоминаниями о замечательной актрисе с «Экспресс газетой» поделилась драматург Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ.

Татьяна Пельтцер слыла женщиной загадочной, и однозначным человеком никогда не была. Умела и любить, и ненавидеть, но только искренне. Во взаимоотношениях с людьми иногда проходила путь от полного неприятия, до настоящей дружбы. Подобное произошло и в её взаимоотношениях с популярным писателем и драматургом Людмилой Петрушевской, в многострадальной пьесе которой «Три девушки в голубом» Татьяна Пельтцер, по её же словам, сыграла лучшую свою театральную роль – пожилой, вечно суетящейся, хозяйки дачи. Судьбоносное знакомство Пельцер и Петрушевской произошло в начале лета 1981-го, когда Марк Захаров решил поставить вышеупомянутую пьесу Петрушевской. Людмила Стефановна любезно согласилась поделиться воспоминаниями о знаменитой актрисе.

Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ (фото Бориса КРЕМЕРА)

- Ваша дружба началась, случайно, не с инцидента?

- Почти. Марк Захаров, добрая душа, хотел занять в «Трёх девушках» именно Татьяну Ивановну, которая давно ничего не репетировала. А ведь до «Ленкома», в «Сатире» она была примой, хотя и играла, в основном, в комедиях. После читки пьесы в театре, я мимоходом услышала, что Пельтцер слегка материла меня в окружении актрис. Роль ей поначалу не понравилась, и она не скрывала этого. И позже частенько говорила: «Я эту чернуху играть не буду!» Но всё же, как настоящая актриса, «сработала» эту роль выше всех похвал. Двадцать первого марта 1982-го в битком набитом зале состоялась премьера, после которой спектакль сразу запретили. Даже не сказали почему. А успех был оглушительный. После запрета спектакля Татьяна Ивановна настолько скучала по пьесе, что бродила по всем гримуборным в образе Фёдоровны и ворчала: «Кеды вьетнамские купила, на учебники дала, а пенсия полста рублей, ну?» Вообще она могла лучше всех «ворчать» и «бурчать» на сцене.

- И что потом?

- Когда в 1984 году в «Ленкоме» организовывали юбилейный вечер Татьяны Ивановны, спектакль всё ещё был запрещен, и режиссер Юрий Махаев, ставивший вместе с Захаровым «Трёх девушек», попросил меня написать специально для Пельтцер новый монолог Фёдоровны. Это её выступление на собственном юбилее должно было стать наподобие соловьиной песни. Я написала две странички, заканчивающиеся словами «меня любили в Коми Республике». Но монолог запретили! Представляете, каким ударом это стало для Татьяны Ивановны?!

В утро общественного просмотра, 21 марта 1985 года, люди сломали сопротивление дружинников и ворвались в театр без билетов. Они устроили своей любимице Татьяне Ивановне бурную овацию. А она, изобразив болтливую старуху, сыграв чудо добра и простоты, сыграла себя.

В фильме «Ослиная шкура» 1983 г.

Её финальным монологом стал как раз тот текст, который ей не позволили произнести на юбилее: «Плыву я по Каме-реке… А лошадь не увидела полыньи, вернее, я не увидела, и провалились мы. Я барахтаюсь, а на берегу стоит баба и говорит: «Фёдоровна, абу». А «абу» по ихнему – конец. А я ей говорю: «Какое абу - тащи мне бревно…» И, наконец, фраза: «Меня любили в Коми республике». Она так лукаво сказала это и ещё глазами сверкнула, что зал радостно захохотал.

Марк Розовский после спектакля сказал Татьяне Ивановне: «Тётя Таня, это ваша лучшая роль за годы советской власти!» Спектакль шёл долго и хорошел год от года. У него появился свой зритель. И только когда Татьяна Ивановна стала терять память, спектакль закончился. Никого вводить не стали... И правильно сделали.

65 рублей

- У Вас с Татьяной Пельтцер были близкие отношения? Нечто иное, чем обыкновенные любезности между драматургом и актрисой?

- Наши отношения с Пельтцер развивались от непримиримости её с моими текстами до того момента, что тётя Таня ходила вместе с Захаровым и Махаевым в Моссовет пробивать мне квартиру. Татьяна Ивановна, как говорят артисты, «хлопотала лицом». Она же была любимой артисткой страны. Она не желала играть в бытовухе, она дарила людям счастье. Умела петь и плясать, а её незабываемые интонации прошили собой кино, радио и мультфильмы. Но играть в «Ленкоме» ей было почти что нечего.

С Марком ЗАХАРОВЫМ

- Это правда, что Татьяна Ивановна ездила только на метро?

- Да. Представьте, она с «Аэропорта» ехала до «Тверской», переходила на «Пушкинскую», и собирала такую процессию почитателей! Глаза её искрились от счастья, она прямо плавала в этом обожании. Доброжелательная и невероятно душевная. Однажды я заняла у нее 65 рублей, и когда вскоре вернула деньги, она так мило и неподражаемо сказала: «Ты думаешь, что я умру, и ты не успеешь отдать долг? Ты не бойся. Можешь не отдавать, я не буду требовать».

- Она не подчёркивала свою известность и популярность?

- К себе была чрезвычайно требовательна. Говорила мне: «Детка, я плохая артистка. Вот мой папа был артистом!» Хотя она - звезда. Актриса от звезды отличается тем, что звезда всегда одна и та же, а актриса меняет внешность и грим. Например, когда Рина Зелёная была миссис Хадсон, всё равно она оставалась Риной Зелёной. Так же и Пельтцер. Она всё мерила по масштабам мюзик-холла. Она, как и Рина Зелёная, и Мария Миронова была этакой Марлен Дитрих. И еще говорила мне с достоинством: «А я ведь была замужем. Я не какая-то незамужняя, ты не думай!» Даже показывала мне бумаги, удостоверяющие её брак.

В фильме «Медовый месяц» 1956 г.

Татьяна в юности