Павел Пестель: сбылось ли пророчество казненного декабриста

3 июля 1793 года московской семье немцев-лютеран Пестелей появился первенец – Пауль Бурхард. Совершенно не под этим именем, но он навсегда остался в русской революционной истории.

Что взять с юнца

Семья Павла, как стали звать мальчика на русский манер, была богатой и знатной: отец Иван Борисович Пестель – сибирский генерал-губернатор, мать – Елизавета Ивановна Крок – помещица. Павлик до 12 лет постигал науки, не уезжая из дома, а в 1805 году его отправили учиться к немецкой бабушке, в Дрезден. Через пять он попал в одно из лучших учебных заведений России – Пажеский корпус – и получил прекрасное разностороннее образование.

Взрослеющего Пестеля отличало желание везде быть первым, упорство и упрямство, а еще – странный интерес к вопросам, которые не должны были заботить родовитого юношу.

Директор корпуса с неудовольствием отмечал, что Пестель, хоть и умен, но чересчур «вольнолюбив»: критикует крепостное право и рассуждает о «желательности равенства всех людей». Наставники решили, что с возрастом это пройдет. Павел был лучшим учеником, его имя высекли на мраморной доске выпускников. Но позже, после казни, затерли.

Образцовый командир

 После выпуска 19-летний Павел почти сразу оказался в пекле Отечественной войны 1812 года. Показал себя удальцом на Бородинском поле, был тяжело ранен, удостоился золотой шпаги, на эфесе которой начертали: «За храбрость». Когда выздоровел, его назначили адъютантом генерала П. Х. Витгенштейна.

В этой должности он прошел Заграничные походы русской армии 1813 -1814 годов, участвовал во многих боях, был награжден высокими орденами России, Австрии и Пруссии. Звания тоже не заставляли себя ждать.

В 1822 году, уже в чине полковника, Пестеля назначили исправлять ситуацию в «разболтанном» Вятском пехотном полку. За год новый командир навел там образцовый порядок. Александр I оценил его работу как превосходную, а обновленный полк сравнил с гвардией. В награду командиру полка император не пожалел 3000 десятин земли.

Тайная жизнь полковника

Пестеля считали всесторонне образованным, умным и храбрым офицером. Никто не сомневался в его преданности и любви к Отечеству, что он не раз доказывал на полях сражений. Но была у него и другая, тайная жизнь, о которой знали немногие. Началось со вступления в масонское братство. В 1816 -1817 годах он был членом петербургских лож. Однако в рядах масонов много говорили, но практически ничего не делали. На вопросы, которые копились у Павла Ивановича еще со времен Пажеского корпуса, он ответа не находил.

Этих вопросов стало гораздо больше после того, как наши войска побывали в Европе и насмотрелись на тамошние вольности. Недаром после 1814 года в России стали возникать так называемые преддекабристские общества, состоявшие в основном из военных. Первой тайной организацией был петербургский «Союз спасения», куда вступил и Павел Пестель.

Однако из-за внутренних разногласий «Союз спасения» распался, на смену ему пришел «Союз благоденствия». Пестель вошел в орган управления этого общества. Они критиковали крепостное право, судебное беззаконие, войсковую муштру, цензуру в печати. Пестель пропагандировал свои идеи о необходимости установления в России республики путем «военной революции».

Однако не все в «Союзе благоденствия» были настроены так решительно, и он закончил свое существование. В начале 1821 года на его основе возникло два тайных общества – Северное (в Петербурге) и Южное (на Украине, из расквартированных там военных). В 1822 году Александр I своим указом запретил все тайные общества и масонские ложи. Но это никого не остановило.

Между Севером и Югом

Довольно скоро Павел Иванович занял в Южном обществе положение лидера. Однако далеко не все знавшие Пестеля относились к нему с безоговорочным доверием и симпатией: он подавлял своей сильной волей, резкостью суждений, презрением к дилетантству. В Северном обществе, например, было немало тех, кто не раз критиковал Павла Ивановича. Его обвиняли в стремлении всюду быть главным, подчинить себе других. Были такие критики и в Южном обществе.

Очень многим Пестель казался похожим на Наполеона, и по внешнему виду – невысокий, крепкий, чернявый, вечно со скрещенными на груди руками, и по внутреннему настрою – жесткий, целеустремленный, бескомпромиссный, ну просто «готовый диктатор».

Проекты программ двух обществ существенно отличались. В Северном «Конституцию» составил Никита Михайлович Муравьев. Этот документ был сравнительно либеральный: предполагал установление в России конституционной монархии, при которой власть императора была ограничена. Для Южного общества программу, которая называлась «Русская правда», написал, естественно, Пестель. Там он радикально высказался за свержение царя. После этого на 10 -15 лет предполагалось ввести Временное верховное правление (с диктаторскими функциями). В идеале в России должно было исчезнуть не только крепостное право, но и разделение на сословия, то есть воцариться «равенство и братство».

Но харизмы Пестеля все-таки не хватило, чтобы добиться слияния обеих организаций в единое целое, хотя многие члены Северного общества постепенно проникались идеями Пестеля.

Жертва предательства

Объединение решили отнести на 1826 год – тогда и выступить, чтобы заставить Сенат объявить о введении конституционного строя. Но 19 ноября 1825 года умер император, и выступать решили срочно. На Сенатскую площадь, куда 14 декабря вышли члены Северного общества, Пестель не попал.

25 ноября его выдал подчиненный – капитан Вятского полка А. И. Майборода. Павла Ивановича взяли 13 декабря 1825 года, и запрятали в каземат № 13 Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Сюда, в одиночные камеры, позже посадили и других его товарищей. Но держали Пестеля строже всех и чаще других вызывали на допрос.

Была создана специальная комиссия, которая расследовала дела декабристов. Пестеля допрашивал сам новый царь Николай I. Декабрист и перед императором твердил, что считал царский дом помехой в установлении республики, а потому был готов и на уничтожение членов царской фамилии.

Пестель развивал мысль о том, что народ России не может принадлежать какому-либо лицу или семейству, а, напротив, правительство принадлежит народу. Признавая свои намерения изменить государственный строй, Пестель твердо стоял на одном: «Отечеству не изменял!»

Приговор Пестелю и еще четверым – Кондратию Рылееву, Сергею Муравьеву-Апостолу, Михаилу Бестужеву-Рюмину и Петру Каховскому – был суров: четвертовать! Но царь «смилостивился» – их предали смерти «без крови», просто повесили. Когда ранним утром 13 (25 июля) 1826 года приговоренных повели на казнь и Пестель увидел виселицу, он, настоящий воин и храбрец, с горечью заметил, что их можно было бы и расстрелять. Перед самой казнью Павел Пестель сказал: «Что посеял, то и взойти должно и взойдет впоследствии непременно!»