Дурные приметы на свадьбе Пушкина

Александр Сергеевич Пушкин всю жизнь очень серьезно относился к различным предсказаниям, предзнаменованиям и вообще к мистике. Суеверие поэта, по-видимому, имело самое простое происхождение: с раннего детства его воспитывала няня Арина Родионовна, которая рассказывала маленькому Саше о народных приметах, толкованиях того или иного явления.

Сделавшись старше, Пушкин не оставил своего увлечения суевериями. Он уважал тысячелетний опыт русского народа, отдавал должное преданиям и легендам, а еще ему было даровано почти сверхъестественное чутье, интуиция, он умел улавливать непостижимые для других людей связи между предметами и явлениями. Тем не менее он решился на женитьбу, которая по всем приметам должна была стать роковой.

Особый мизинец

Во времена Пушкина считалось, что лучшее средство от сглаза — длинный ноготь на мизинце. Поэт, узнав об этом, моментально поверил и принялся отращивать ноготь. Впоследствии он даже надевал на мизинец наперсток, отправляясь в путешествие, чтобы в дороге ненароком не сломать длинный ноготь и не подвергнуть себя опасности сглаза.

Современник рассказывал, что однажды за ужином в гостях Пушкин случайно пролил на скатерть масло. Это считалось плохой приметой. Поскольку поэт верил, что сила приметы будет утрачена только с приходом следующего дня, он терпеливо дождался полуночи и только тогда уехал домой.

Судьба против!

То ли в шутку, то ли всерьез поэт говорил о своей будущей жене Наталье Гончаровой: «Это моя 113-я любовь». Разница в возрасте между Пушкиным и Гончаровой составляла 13 лет. Эти факты заметно напрягали Пушкина, не любившего «плохое» число, хотя он пытался шутить с друзьями на эту тему.

Свадьба Пушкина и Натальи Гончаровой несколько раз переносилась, и поэт был в отчаянии, прекрасно зная о том, что менять дату свадьбы — дурная примета. Даже в день венчания молодых преследовали препятствия, так что женитьба Пушкина до последнего момента висела на волоске. Судьба будто старалась уберечь «солнце русской поэзии» от рокового шага.

В первый раз свадьбу пришлось перенести из-за того, что митрополит Филарет не дал своего согласия на венчание в домовой церкви князя Сергея Михайловича Голицына, как хотел Пушкин. Пришлось перенести церемонию в храм Вознесения Господня у Никитских ворот.

Все, казалось, было готово, но накануне свадьбы внезапно скончался Антон Дельвиг — близкий друг Пушкина. По Москве поползли слухи о том, что свадьба известного поэта снова расстроится, тем более, что и Наталья вроде бы не вполне здорова, а совсем скоро должен был начаться Великий пост, во время которого нельзя венчаться.

За два дня до свадьбы произошел еще один знаменательный случай. На мальчишник, который проходил у друга Пушкина Павла Нащокина, приехала цыганка Таня. Александр Сергеевич попросил у нее песню «на счастье». Но у самой девушки на душе было тоскливо из-за любовных неурядиц, и невольно она запела так называемую «подблюдную», то есть обрядовую, песню «Матушка, что во поле пыльно?». Пушкин тяжело вздохнул и сказал: песня предвещает ему что-то очень плохое.

Теща и зять

Наступило 2 марта (по старому стилю 18 февраля) 1831 года — день свадьбы, но тут закапризничала будущая теща: сообщила, что у нее нет денег на карету, чтобы добраться до храма, и потому церемонию следует отложить. Взбешенный поэт сдержал свои эмоции и выслал Наталье Ивановне приличную сумму — тысячу рублей, чтобы она могла нанять карету и удовлетворить другие надобности, связанные со свадьбой дочери.

Это были деньги, на которые Пушкин планировал жить с Натальей первое время после свадьбы. Чтобы не входить в лишние расходы, поэт даже не стал покупать себе фрак — венчался в наряде друга, с которым был одного роста и похожего телосложения.

Мать Натальи Гончаровой с самого начала невзлюбила поэта и не хотела отдавать за него дочь. Пушкин слыл повесой и гулякой, был не в ладах с властью, не мог похвастать богатством, хотя и бедняком не был. У самой Натальи Ивановны средств не было совершенно, она не могла дать за своими дочерьми приданое. Чтобы не попасть в неловкое положение (хотя о ее финансовой ситуации знал весь Петербург), Наталья Ивановна, поддавшись на уговоры Пушкина, наконец согласилась на его брак с дочерью, но поставила условие: пусть жених даст денег на приданое.

Пушкин обратился за помощью к родителям, и его отец, Сергей Львович, поступил очень тактично и благородно: немедленно подарил сыну деревню Болдино. Пушкин заложил имущество, получил за него 38 тысяч рублей, и из этих денег передал матери Натальи громадную сумму — 11 тысяч, чтобы та могла дать за дочерью приданое.

Роковое венчание

Молодым не хотелось излишнего столпотворения и шума на свадьбе. У храма была выставлена полиция, посторонних на церемонию не пускали. А желающих попасть на венчание было много — ведь 19-летняя Наталья считалась первой красавицей Москвы.

В церкви с самого начала все пошло не так. Взволнованный поэт неловко взмахнул рукой — и на пол упали Евангелие и крест. Окружающие заметили, как Пушкин побледнел и прикрыл глаза, словно испугавшись.

Будто мало было дурных предзнаменований, но последовали другие: пытаясь надеть на палец невесты обручальное кольцо, Пушкин уронил его, и кольцо зазвенело на каменном холодном полу, словно предупреждая о чем-то недобром.

Шафер, который на протяжении всей церемонии должен был держать над головой поэта венец, устал и запросто передал этот символ брака товарищу, чего делать ни в коем случае нельзя.

В довершение всего свеча, которую держал в руке Пушкин, без видимых причин громко затрещала, а затем и вовсе погасла. Говорили, что, не удержавшись, Александр Сергеевич горестно прошептал по-французски: «Все дурные предзнаменования...».

В браке Пушкин и Гончарова прожили шесть лет, до смерти поэта. Счастливым ли был брак солнца русской поэзии с красавицей Натали — об этом могли судить только сами супруги. Внешняя сторона, то, что наблюдали окружающие, вызывало противоречивые суждения. Впрочем, сам поэт писал своему другу: «Я женат — и я счастлив». Умер же он после дуэли с Дантесом, которого молва обвиняла в неподобающих отношениях с Натальей Николаевной.