«Ирония судьбы. Начало». Часть 5

Невероятные приключения Жени Лукашина до того, как он пьяный улетел в Ленинград и встретил Новый год с Наденькой и Ипполитом

Сцена 13


Вагон с артистами цирка напоминал, скорее, общежитие. Здесь царила уютная домашняя обстановка, и люди не закрывались в купе, а, наоборот, жаждали общения. В коридоре гуляла коза, а по поручню у окна деловито прогуливался ворон. Евгений ошалело посмотрел на все это и для начала заглянул в служебное купе.
- Извините, а где Павлик?
- А я почем знаю? - возмутилась проводница. - Превратили вагон в зоопарк…
Евгений двинулся по коридору и стал заглядывать в каждое купе.
- О, никак новый конферансье пожаловал! - воскликнула маленькая девица с огромными накладными ресницами. - Милости просим!
Евгений не ответил и проследовал дальше.
- Куда же вы? Странный какой-то… - донеслось в спину.
Он, пошатываясь, прошел весь вагон, но Павла нигде не было. Евгений собрался уже покинуть артистический вагон, толкнул самоваром дверь в тамбур, как вдруг услышал:
- Павлик, хватит дрыхнуть! Будь человеком, сходи за стаканом? И сахар возьми, а то у нас кончился…
Евгений развернулся и пошел на голос. Чуть не наступив на метнувшуюся под ноги мартышку со злобным выражением лица, он зашел в ближайшее купе.
- Вам кто нужен, мужчина? - спросил крупный усатый атлет.
- Я Павлика ищу.
- Через купе. Они там с Иванычем, - сказал усатый, с трудом втискивая свои габариты на нижнюю полку.
Евгений отнял у козы фалду фрака, которую та собиралась пожевать и, опасливо сторонясь черного как смоль ворона, заглянул в указанное купе.
- Заходите, - приветливо сказал сидящий в полосатом махровом халате мужчина.
- А Павлик у вас? - заплетающимся языком спросил Евгений, заглядывая на верхние полки.
- Сейчас придет, я его за стаканом попросил сходить. У меня суставы болят, а ему три прыжка, и готово. Чай будете?
- Буду, - кивнул Евгений.
Он устало опустился на нижнюю полку, поставив рядом уже порядком надоевший самовар.
- Во всех поездах чай непременно железом отдает… Ну, не могу я его пить…
- Еще скажите вениками! - сказала возникшая в дверном проеме проводница.
- Чего он от меня хочет?
Мартышка цепко держала ее за подол форменной юбки.
- Нам бы сахару и два стакана, - улыбнулся мужчина. - Павлик, когда ты уже начнешь по-человечески говорить?
- Павлик?! - изумленно воскликнул Евгений.
- Павлик, но он любит, когда его называют Пал Никитич…
- Ой, держите меня, « Пал Никитич»! - прыснула проводница. - Вам чай налить?
- Нет, спасибо, милая. У нас свой, - сказал мужчина и извлек из портфеля большой термос. - Ваш все одно железом отдает.
Проводница удалилась, а мужчина весело посмотрел на Евгения и спросил:
- Сдается мне, что вам нужен не наш Павлик.
- Да, уж, - сказал Евгений и задумчиво добавил: - Совсем другой…
Когда проводница вернулась со стаканами и сахаром, то мужчина от души хохотал, а Евгений хоть и улыбался, но было видно, что на самом деле ему не до смеха.
Проводница поставила стаканы на стол и сказала:
- Вы козу потом все-таки в купе загоните, а то что, она до самого Ленинграда там пастись будет?
- Загоним, милая, чайку попьем и загоним.
- Как до Ленинграда?! - изумленно вскричал Евгений. - Какой такой Ленинград?
Проводница сразу напряглась и строго сказала:
- Не кричите, гражданин, люди уже отдыхают. Кстати, я у вас билет взяла?
Евгений сидел, полностью обалдевший, пытаясь осознать услышанные только что слова про Ленинград.
- А как же, вы еще сказали, что у вас здесь не конюшня, - подмигнул
Евгению мужчина. - Я вам, как дрессировщик, скажу - самая короткая память у рыб - три минуты, а у вас выходит еще короче! Такая молодая-красивая, а уже склероз.
- Да ну вас, - бросила на ходу проводница. - И козу уберите, в Бологом проверка будет.
- В Бологом?! - опять громко воскликнул Евгений. - Мы что, действительно едем в Ленинград?
- Вас как по имени отчеству? - спросил мужчина.
- Евгений… Евгений Михайлович, - потерянно произнес Евгений.
- Дулов Андрей Иванович. Бывший эквилибрист, коверный, а теперь вот дрессировщик, - представился мужчина и протянул Евгению крепкую руку. - Давай на «ты»?
- Давай, - пробормотал Евгений. - Не понимаю, почему я еду в Ленинград?!
Дрессировщик сочувственно посмотрел на Лукашина и спросил:
- На вокзале выпивал?
Евгений кивнул:
- Вот и ответ… Я, брат, тоже однажды вместо Ленинграда уехал в Лабытнанги… Знаешь, где это?
Лукашин отрицательно покачал головой.
- Вот и я не знаю, только название и помню… Вся труппа в Питере, а я в Лабытнанги… Вокзалы перепутал - Ленинградский с Ярославским. Выпивал опять же…
Евгений совершенно потерялся и равнодушно наблюдал, как мартышка-Павлик играет краником самовара.
- Павлик, перестань, - строго сказал Дулов, и «Павлик», недовольно ворча, прыгнул на верхнюю полку.
- Свадьба у меня завтра утром, - мрачно сказал Евгений. - В Москве, в десять утра…
Дрессировщик достал из портфеля армейскую флягу и плеснул себе в чай.
- Тебе как жениху не предлагаю.
- Вообще-то я не пью… - сказал Евгений и сам понял, как это нелепо звучит в данной ситуации.
- Я тоже. Когда я трезвый, я вообще не пью, - парировал Дулов. - Но граммульку коньяка перед сном даже врачи рекомендуют.




Евгений тупо спросил:
- Какие врачи?
- Советские… Значит, завтра свадьба? В Москве, в десять утра?
Дулов отхлебнул чаю, подмигнул «Павлику» и сказал:
- Выходишь в Бологом, садишься на любой поезд, и в семь утра ты опять в столице нашей Родины. И у тебя еще есть три часа, чтобы снова стать человеком…
Евгений сразу же воспрянул духом.
- Я бы в жизни не сообразил, даже и не знаю, как тебя благодарить!
- Сеном, исключительно сеном! - пошутил Дулов, кивнув на козу. - Слушай, будь другом, посиди пять минут с Люськой? Я ее сейчас позову. А то мне к акробатам надо, а она зеркало бодать будет. Люся, иди к нам!
Коза Люська моментально возникла в купе и сразу же стала принюхиваться к фраку.
- Люся, фу! - строго сказал Дулов. - Я быстро.
Он вышел из купе и закрыл дверь. Оставшись один, Евгений прислонился к стене и закрыл глаза.
- Постель брать будете? - спросила «голова» проводницы.
- Нет, спасибо, - ответил Евгений. - А до Бологого далеко?
Но шустрая проводница уже исчезла.
Евгений бросился за ней из купе и буквально столкнулся с Кешей, который опять или еще был навеселе.
- Жених! - радостно крикнул Кеша. - А где же молодая? Я должен ее поздравить…
- Слушай! - разозлился Евгений. - Моя невеста в Москве, а я случайно уехал в Ленинград. Сейчас сойду в Бологом и поеду обратно…
- Стрела в Бологом не останавливается, - сказал Кеша. - Выход один…
- Какой? - спросил Евгений.
- Стоп-кран, - шепотом сказал Кеша.
Евгений, пошатываясь, зашел в купе и присел на полку. Кеша застыл в дверях и с удивлением уставился на козу.
- Вот это да! - воскликнул он. - Тоже подарок невесте?
Евгений решительно схватил самовар и шагнул из купе.
- Где он? - спросил он у Кеши.
- Кто?
- Ну этот, стоп-кран.
- В тамбуре…
Евгений зашагал в сторону тамбура. Кеша последовал за ним.
- Этот? - спросил он Кешу.
Кеша сразу испугался и стал юлить:
- Ну, я точно не знаю…
- Значит, будем дергать все подряд!
- Жених, погоди, - засуетился Кеша. - А, может, он и останавливается в Бологом…
Но Евгений уже ухватился за стоп-кран и под истошный вопль Кеши:
- Не надо!!!
…поезд резко затормозил…
Мартышка «Павлик» сверзнулась с верхней полки и, жалостно скуля, поскакала по коридору.





Сцена 14


По платформе вдоль «Красной стрелы» уверенной походкой шел дежурный лейтенант милиции в сопровождении старшины в возрасте и младшего сержанта. Начальник поезда явно нервничал. Он озабоченно смотрел по сторонам и, когда увидел подходивший наряд, сказал укоризненно:
- Не прошло и года…
Старшина услышал его реплику, усмехнулся и хотел что-то ответить, но лейтенант строго посмотрел на него и представился:
- Дежурный по вокзалу, лейтенант Бойцов. Что у вас случилось?
Начальник поезда выдержал паузу и сказал:
- ЧП у нас, товарищи. Двое злоумышленников сорвали кран экстренного торможения. Жертв и пострадавших нет, но это чистая случайность… Я в панике, у нас до отхода пять минут, а вас все нет и нет.
Старшина опять хмыкнул и успел-таки высказаться:
- Бегом бежали… Почти…
- Отставить, старшина, - прервал его лейтенант и, обращаясь к начальнику поезда, добавил: - Извините, по службе задержались… В каком они вагоне?
Начальник поезда опять не торопился с ответом. Он поправил фуражку и не без гордости сказал:
- Задержаны силами пассажиров и моих сотрудников. Сидят, голубчики, в служебном купе. Опломбированы. В смысле, заперты.
Лейтенант строго оглядел подчиненных и сказал:
- Сержант, составляй протокол. Старшина, за мной.
Они вместе с начальником поезда зашли в вагон.
Евгений, пошатываясь, шел впереди, сзади следовал лейтенант, за ним Кеша с самоваром, а слева и справа, придерживая его за локти, шли старшина и сержант. Немногочисленные пассажиры с любопытством смотрели на эту процессию. И уж, конечно, весь поезд провожал их недобрым взглядом. Всклокоченные лица смотрели почти из каждого купе. Евгений все время останавливался и, поворачиваясь назад, пытался заговорить со своим конвоиром.
- Шагай-шагай, артист, - жестко сказал лейтенант. - Руки за спину и вперед!
- Я только хотел сказать, - пролепетал Лукашин. - Что это я все сделал. А он, - кивнул он в сторону Кеши, - ничего такого не совершал…
- Товарищи, - обрадовался Кеша. - Мне же ехать надо! Я на поезд опоздаю, а у меня там вещи, документы… И самовар этот не мой!
- В отделении будем разбираться, - отрезал лейтенант. - А сейчас не разговаривать и следовать за мной!
По громкоговорителю объявили:
- Скорый поезд Москва - Ленинград отправляется с третьего пути.
- Ну вот, - рванулся Кеша в сторону перрона, но милиционеры крепко ухватили его за руки. - Как же я теперь без документов? И вещи у меня там все…
- Спокойно! - прикрикнул лейтенант. - Документы вернутся, а вещи вам в ближайшие пятнадцать суток не понадобятся…
- Как пятнадцать суток?! - завопил Кеша. - Вы что, товарищи, у меня же работа, план!.. Я, между прочим, в командировке!
- На работу вам сообщат, а план подождет, - сказал лейтенант.
- Как это подождет?! - не унимался Кеша. - Да я вообще ни при чем! Я жаловаться буду!
- Прекратить разговоры! - заорал лейтенант.
Они вошли в привокзальное отделение милиции, в котором дежурный и еще один милиционер обыскивали какого-то бородатого типа. Дежурный, увидев лейтенанта, вытянулся в струнку, а милиционер и бородач застыли в нелепых позах.
- Это что еще за фрукт? - спросил лейтенант, имея в виду бородача.
- Распивал спиртное в женском туалете, - отрапортовал дежурный.
- Не распивал, а собирался наодеколониться, - возразил бородатый.
- Я же тебя с поличным взял! - возмутился милиционер и потряс перед лицом задержанного мужика флаконом «Тройного». - Что ты делал в женском туалете?
- Искал любимую, - грустно ответил бородач. - У меня любимая потерялась вместе с моим баяном…
Лейтенант понял, что пора прекращать этот балаган и строго сказал:
- Все, уберите этого гармониста!
Дежурный затолкал бородатого дядьку в «обезьянник».
- Я, извините, не гармонист, - продолжил из клетки бородач. - Но у меня была любимая, баян, пальто драповое были… А теперь?..
Но его уже никто не слушал.
- Так! Мы имеем факт хулиганства, а именно принудительную остановку поезда, - начал лейтенант. - Сначала установим личности, а потом составим протокол задержания. Артиста в камеру, а длинного на допрос.
Лукашин оказался за решеткой вместе с бородатым, который под шумок извлек откуда-то из недр своей одежды пузырек лосьона «Огуречный» и собрался сделать глоток. Но тут он поймал взгляд Лукашина и предложил ему разделить с ним радость.
- Коллега, как насчет? - добродушно сказал он и протянул Жене пузырек.
- Спасибо, я не пью.
- Напрасно, коллега, напрасно… это же мальвазия - напиток богов, - и с этими словами он сделал глоток и снова спрятал непонятно куда «напиток богов».
Кеша стоял посреди отделения в обнимку с самоваром и обиженно смотрел на милиционеров.
- Задержанный, подойдите к окошку, - вежливо, но твердо сказал дежурный.
- Поставьте самовар и предъявите паспорт или удостоверение личности.
Кеша, видимо, уже не мог расстаться с самоваром и, нагнувшись в окошко дежурного, заговорил с нескрываемым раздражением:
- Я же говорю, все документы и вещи уехали в Ленинград на «Красной стреле». И официально заявляю, что я не срывал стоп-кран и не понимаю, на каком основании меня сняли с поезда! Прошу занести мои слова в протокол!
Лукашин стал засыпать и заваливаться на бородача. Тот невозмутимо обнял одной рукой Лукашина за плечи, а другой, выудив непонятно откуда початый «Огуречный», выпил все до последней капли. Предательский флакончик выскочил у него из руки и, позвякивая о каменный пол КПЗ, в целости и сохранности подкатился к ногам лейтенанта.
- Это еще что? - вскричал лейтенант.
Дежурный вышел из своего закутка, поднял флакончик и подошел к КПЗ.
- Твое? - спросил он бородатого.
Но тот уже притворился спящим. Дежурный открыл решетку, подошел вплотную к бородачу и слегка наклонился к нему:
- Товарищ лейтенант! Да от него разит, как из бочки с огурцами…
- Кто его обыскивал?! - взревел лейтенант.
- Я, - сказал милиционер и, посмотрев на дежурного, добавил: - Мы…
- Немедленно еще раз обыскать! А вы, - обратился он к Кеше, - не очень то хорохорьтесь… Есть показания начальника поезда и пассажиров вагона, что это вы подговорили артиста дернуть стоп-кран.
Кеша наконец поставил самовар и от полного негодования стал слегка заикаться:
- Ну, знаете, а это уже клевета! Я пытался своим телом закрыть этот чертов стоп-кран, а мне вместо «спасибо»…
- Ну вот что, «Александр Матросов», - недобро начал лейтенант. - «Спасибо» вам прокурор скажет… А это дело можно квалифицировать не как хулиганство, а покушение на жизнь более пятисот советских, мирно спящих граждан.
- А может, вы меня сразу расстреляете? - съязвил Кеша.
- Это уж как суд решит, - весело сказал подошедший дежурный.
Лейтенант повернулся к дежурному. Бородач стоял в камере, опершись руками о стенку, а милиционер продолжал безуспешно его обыскивать.
- Пустой я, начальник, зря стараетесь, - сказал бородатый. - Можно руки опустить, а то у меня сустав ломит?
Лейтенант окончательно разозлился:
- Что ты его щупаешь, как гуся?
- Вроде ничего… - растерянно сказал милиционер.
- Что значит «вроде»?! Чтоб я больше не слышал этого!
- Так точно, - отчеканил милиционер. - Задержанный при себе ничего не имеет.
- А может, он там припрятал? - сказал Кеша, кивнув на КПЗ.
- Вот сейчас сами и проверите, - отрезал лейтенант. - В камеру его и давайте сюда артиста.
- Минуточку! - сказал Кеша и перешел на шепот: - У меня есть для вас важная информация.
- Что еще? - нетерпеливо спросил лейтенант.
- Этот самовар, закамуфлированный под современный музейный экспонат, предположительно петровской эпохи.
- Он же электрический, - сказал дежурный.
- С чего вы взяли, что это антиквар? - спросил лейтенант.
- Они сами хвастались в ресторане на вокзале… Есть свидетель, швейцар тамошний… А еще с ним был напарник, Павлик, фамилию не знаю…
- Бред собачий, - сказал лейтенант. - Какой антиквар, какой Павлик?!
В этот момент Евгений, который все это время мирно спал на нарах, вдруг произнес во сне громко и ясно:
- А где Павлик? Павлик!
Услышав про Павлика, Кеша обрадовался и сказал:
- Они с этим Павликом на Московский уже «хорошими» заявились… И никакой он не артист, у него утром свадьба, жених он…
- В камеру его! - рявкнул лейтенант. - Сержант, забери у него самовар, на всякий случай.
Сержант аккуратно взял самовар и поставил его в дежурку. Кеша испуганно пошел в сторону камеры и послушно встал у решетки. Милиционер запустил его в КПЗ и стал будить Женю.
- Который час? - спросил заспанный Евгений.
- На выход, гражданин, - скомандовал милиционер.
- А где выход? - никак не мог прийти в себя Лукашин.
- Там же, где и вход, - отчеканил милиционер.
Евгений еле встал и, покачиваясь, цепляясь за решетку, выбрался из КПЗ. Он пригладил растрепанные волосы и спросил:
- Где я?
Лейтенант смерил его презрительным взглядом и сказал:
- В Большом театре. Документы есть?
Евгений похлопал по фраку по тем местам, где обычно бывают карманы, но там ничего не было.
- Сержант, обыщи его. Москвич?
- Руки за голову! - приказал милиционер.
Евгений поднял руки и стал похож на пленного немца.
- Я спрашиваю, москвич? - повторил вопрос лейтенант, начиная злиться.
- Я? - спросил Евгений, но, увидев взгляд лейтенанта, поспешил ответить: - Москвич…
- Зачем следовали в Ленинград?
Евгений задумался, как ответить, чем окончательно разозлил лейтенанта.
- Что молчим? Вопрос непонятен?!
- Понимаете, у меня завтра свадьба.
Дежурный заметил на подкладке фрака надпись «ПЕШКИН. ГОРЕ ОТ УМА» и радостно сказал:
- Пешкин его фамилия, так?
Женя соображал еще плохо и так быстро переключаться с одной темы на другую просто не мог.
- С чего ты взял, что он Пешкин? - раздраженно спросил лейтенант.
- Так здесь написано! - все еще радовался милиционер.
Он отогнул полу фрака, чтобы лейтенант мог лично убедиться.
- Мало ли что у него там написано, - сказал лейтенант. - Документы где?
- Документов нет, - разочарованно сказал милиционер. - У него вообще ничего нет. И карманов тоже нет… Ни одного.
- Моя фамилия Лукашин, Евгений Михайлович, - начал Евгений. - Из Москвы. Работаю врачом в поликлинике номер 13. Хирургом. И у меня действительно завтра… то есть уже сегодня утром, свадьба… На вокзале мы с Павликом выпили, и я случайно уехал в Ленинград.
Лейтенант слушал все это с нескрываемым недоверием и сказал:
- Красивая история… А теперь, хирург, давай-ка не будем мне петь дивных песен, а честно признаемся, где, при каких обстоятельствах и с какой целью вы украли антикварный самовар, эпохи Петра Великого.
Лукашин оторопел:
- Кого-кого?
- Ты мне кончай ваньку валять, а отвечай по существу. Самовар ворованный, да или нет?
Женя наморщил лоб, как бы пытаясь вспомнить что-то важное.
- Ну что, артист, не хочешь колоться? И фрак у тебя с убитого... Великоват он тебе на два размера.
Лукашин посмотрел на свое отражение в зеркале на стене и сказал:
- Ну да, Вовка Пешкин поздоровее будет. Этот фрак мне знакомый артист на свадьбу одолжил. А самовар мне на работе подарили, там надпись есть и дата.
Лейтенант подошел к самовару, нашел надпись и прочитал вслух:
- «Желаем счастья! Совет да любовь!» А почему число сегодняшнее?
- Я уже говорил, что свадьба у меня сегодня в десять…
- Ну, змей! - понюхал воздух лейтенант и посмотрел в сторону КПЗ. Кеша и бородатый распивали на двоих « Розовую воду»… Лейтенант рассвирепел:
- Сержант! Я же сказал: обыскать как следует!
- Не было у него ничего, - стал оправдываться сержант. - Ей-богу, не знаю, где он эту заразу берет. Рожает он их, что ли?
- Сейчас ты у меня родишь! - лейтенант совсем разозлился.
- Дениска! Ты как с людьми разговариваешь? - с возмущением воскликнула молодая, симпатичная женщина. Она подошла к густо покрасневшему лейтенанту и поцеловала его в щеку.
- Инка… Сестренка… Вот здорово! - совсем другим тоном заговорил лейтенант и, расплывшись в широкой доброй улыбке, обнял женщину. - Ты когда приехала?
- Нам с Колькой жутко повезло. Сосед дядя Ваня собрался на праздники к вам, в Бологое, ну и мы с ним. Давно бабушку не видели. И тебя.
- Ты Кольку привезла?! - обрадовался лейтенант. - А как же в школу?
- У нас каникулы, - объяснила Инна. - А я почти всю неделю дежурю в больнице. Завтра только выходной, и все. Мы с мамой пирожков напекли, вот я и решила прийти вас подкормить. А то вы тут голодные и злые.
- Извините,- сказал Евгений. - Вы врач?
- Сержант, - нахмурился лейтенант. - Артиста в камеру, живо!
Милиционер молча подтолкнул Лукашина в сторону «обезьянника». Инна проводила Евгения долгим взглядом.
- Денис, а кто это? - спросила она.
- Аферист, - сказал Денис. - Чуть «Стрелу» под откос не пустил. Сестренка, ты не обращай внимания на этих типов. Мы сейчас чайку организуем, да, старшина?
- Как не фига делать! - весело сказал старшина и осекся, посмотрев на Инну.
- Что за текст, Николай?
- Извиняюсь, - сконфузился дежурный.
Евгений стоял за решеткой, вцепившись руками в прутья, и смотрел на Инну, как на спасительную соломинку.
- Никакой я не аферист, я врач! - с вызовом сказал Лукашин и добавил: - У меня через несколько часов свадьба в Москве, в Загсе имени Грибоедова, а я здесь… за решеткой…
- Ну вот что, артист, - угрожающе сказал лейтенант. - Если ты не угомонишься, то я тебя в одиночку закатаю, понял!
- Денис, - начала Инна. - Может, он действительно врач? А что если у человека и правда свадьба?
- У человека ни единого документа, только фрак и самовар. И почему я должен ему верить? И потом ты не знаешь, что он и еще один тут фрукт на « Стреле» стоп-кран сорвали.
- Я сойти хотел, чтобы в Москву ехать, - оправдывался Лукашин. - Мне сказали, что он здесь не останавливается…
Инна внимательно посмотрела на Лукашина и вдруг спросила:
- А вы где учились?
- Брось, сестренка, - запротестовал лейтенант. - Он тебе сейчас наплетет с три короба…
- Второй мед, - мгновенно ответил Евгений.
- А помните клятву Гиппократа? - опять задала вопрос Инна.
- Клятву Гиппократа давали при царе, - сказал Евгений. - А советские врачи давали присягу.
- Ты лапшу не вешай, - прикрикнул лейтенант. - Я же тебе говорил, никакой он не врач…
- Советские врачи не давали клятву Гиппократа, это правда, - подтвердила Женины слова Инна.
Евгений торжественно вытянул руки по швам, откашлялся:
- Присяга врача Советского Союза: получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь, все знания и силы посвятить охране и улучшению здоровья человека, лечению и предупреждению заболеваний, добросовестно трудиться там, где этого требуют интересы общества…
- А я вот, к стыду своему, забыла, - сказала Инна. - Извините, что перебила.
- Дальше читать? - спросил Евгений.
- Денис, это врач, - уверенно сказала Инна. - Отпусти его на свадьбу, я тебя прошу.
- Ну, здрасьте, - повысил голос лейтенант. - Как это - отпусти? Он задержан за хулиганские действия. Стоп-кран дергал?
Евгений решил промолчать.
- Вот, видишь, молчит, - сказал лейтенант. – Значит, виноват. Придется сначала отвечать, а потом уже к невесте… Если она не сбежит…
- Денис, перестань! - рассердилась Инна. - А если у человека не было другого выхода? Ведь, в конце концов, никто не пострадал…
- Чего ты за него переживаешь? - упирался лейтенант. - То, что он тут какую-то туфту прогнал, еще ничего не доказывает…
- Ах, туфту! - еще больше разозлилась Инна. - Я, между прочим, тоже врач и тоже давала такую клятву. А ты не помнишь, как ты перед армией самосвал со стройки угнал?
- Ну, тоже мне вспомнила! - сказал лейтенант, но было видно, что ему не хочется об этом говорить. - Это когда было-то…
- Не так уж и давно, - очень холодно сказала Инна. - И если бы не хорошие люди тогда, то…
Дальше Инна продолжать не стала. Она взяла сумочку и вышла из отделения.
Повисла тяжелая пауза. Все с интересом смотрели на лейтенанта. Первым заговорил бородач:
- Начальник, давай я на себя этот стоп-кран возьму? Женщины у меня теперь нет, баяна тоже… А жениха отпусти, будь человеком.
Лейтенант не знал, что ему делать.
- И откуда ты взялся на мою голову?! - выпалил он в сердцах и побежал за сестрой.
- Сейчас тебя отпустят, - сказал бородач. - Только ты давай прямо к своей дуй.
- У меня денег ни копейки, - сказал Женя.
- Ну и что, - спокойно рассуждал бородач. - Выйдешь на трассу и на любой попутке доедешь.





Сцена 15


Телефон в коммуналке зазвонил, как пожарная тревога. Первым к трубке подоспел Энгельс.
- Вы тут в курсе, который час? - сказал он в трубку. - А, Женя! Где же вы таки шляетесь? Тут у нас все, извините, на ушах стоят.
На самом деле, несмотря на глубокую ночь, в квартире, где проживали Лукашины, никто не спал.
Энгельс прошаркал к комнате Лукашиных и громко сказал:
- Жених, между прочим, на проводе!
Марина Дмитриевна с ошалелым выражением лица выскочила из комнаты к телефону.
- Женя, ты что, с ума сошел?! Где ты, черт возьми?! Мы здесь все с ног сбились, а ты говоришь - не волнуйся! Что я должна, по-твоему, говорить Виоле, что ты скоро будешь? Ты вообще соображаешь, что у тебя свадьба?!
Марина Дмитриевна повесила трубку и сказала:
- Разъединило. У меня такое чувство, что свадьбы не будет…
- А что же будет? - спросил вездесущий Энгельс.
- Похороны, - ответила Марина Дмитриевна. - Я этого не перенесу…
- Ой, давайте не будем, Марина Дмитриевна. Я покойников боюсь, - сказал Энгельс и скрылся у себя в комнате.



автор