«Ирония судьбы. Начало». Часть 8

Сцена 22

Они въехали в пригородные кварталы Ленинграда.
- А что, в Ленинграде действительно тоже, как и в Москве, есть станция метро «Маяковская»? - спросил Женя.
- Конечно, - ответил Эжен. - Там Арам живет, мы с ним в армии служили. А тебе к Тофику надо. В московскую «Маяковскую». Он муж Сюзанночки, племянницы Ашота, понимаешь?
Женя на всякий случай кивнул.
- Женя, а ты где в армии служил? - спросил Катанян.
- Я в институте учился. А потом, врачи в армии не служат, они все военнообязанные, - ответил Женя.
- А я под Питером служил. Черная речка, не слышал?
- Конечно, слышал, там Пушкин с Дантесом стрелялся.
- Сразу видно - культурный человек! - обрадовался Катанян. - Жалко Пушкина, правда, жалко? Такой человек, во-первых, армянин и еще хорошие стихи писал…
- Пушкин - армянин?! - удивился Женя
- Да, дорогой, это все армяне знают. И дедушка у него был армянин, Арам Ганнибал… Ну кем еще может быть Арам Ганнибал?! - Эжен укоризненно посмотрел на Женю, как на маленького ребенка.
- Мне казалось, - неуверенно сказал Женя, - что Ганнибал был негром…
- А почему негр не может быть армянином?! - вскричал Катанян.- Я так скажу, любой великий человек может быть армянином.
Евгений решил не продолжать эту скользкую тему и спросил:
- Эжен, а не надо позвонить твоей сестре Каринэ и сказать, что ты приедешь не один? А то неудобно как-то.
- Что ты дорогой! Пусть это будет для нее приятным сюрпризом! И потом они в общежитии живут с Суриком, там телефон только у вахтера.
- И все же, Эжен, я буду чувствовать себя неловко… Свалился откуда то, в рваном фраке.
- Хорошо, дорогой, - согласился Катанян. - Как только в город въедем, позвоню на вахту, чтобы ей передали.
Наконец они были в самом Ленинграде. Катаняна явно мучил какой-то вопрос, но спрашивать он то ли не решался, то ли не знал, как спросить. Женя почувствовал это и сам заговорил.
- Эжен, ты, наверное, считаешь меня подлецом и негодяем…
- Почему, дорогой? Я так даже думать не могу… - сказал Катанян.
- Ну, потому что я не поехал к невесте и фактически сбежал с собственной свадьбы.
Катанян не знал, что отвечать в этом случае, и решил промолчать.
- Понимаешь, я же мог посидеть на работе с коллегами, съесть салат, выпить чаю, в конце концов, и спокойно пойти домой.
Катанян судорожно думал, что ответить, но так ничего и не придумал.
- И вот я думаю, - продолжал Женя. - А почему я напился как сапожник и в состоянии анабиоза приехал в город на Неве?
Катанян опять ничего не понял, но молчать уже было нельзя:
- Женя, друг, можно я тебя об одной вещи спрошу?
- Конечно, можно.
- Вот скажи, ты со своей Виолой долго встречался?
- Почти год, - задумчиво ответил Женя.
- Женя, а ты с ней что делал? - спросил Катанян и тут же добавил. - Ну, там кино - театры это понятно, а как женщину ты ее узнал?
Женя задумался и ответил не сразу.
- Мы встречались каждую неделю, ходили в кафе после работы. Иногда по выходным я к ней приезжал в Подольск, на лыжах катались...
Катанян набрался храбрости и спросил.
- Один раз тебя, как брата, спрошу: ты с ней целовался?
Женя удивленно посмотрел на Катаняна, мол, надо же о такой ерунде думать.
- Два раза. В кино и когда мы в планетарий ходили…
Катанян страшно заревновал и дал по тормозам.
- Пойду Каринэ звонить.

Сцена 23

Катанян опустил двушку в аппарат и набрал номер.
- Общежитие? Это Катанян говорит. Позовите Каринэ с третьего этажа. Как фамилия? Катанян! Я говорю вам, Ка-та-нян. Конечно! Я Катанян, и она Катанян. Что тут такого? Ждать не буду, перезвоню.
Он повесил трубку и вышел из будки. Катанян подошел к логотипу «VIOLA» на фуре и пристально посмотрел в глаза нарисованной девушки. Ему вдруг представилось: зима в Финляндии, и он в костюме Деда Мороза с красавицей Виолой водит хоровод детишек вокруг новогодней елки прямо в тундре. Вся елка украшена баночками с сыром «VIOLA». Катанян открывает мешок с подарками и раздает каждому ребенку по баночке сыра «VIOLA». Рядом стоят сани, запряженные оленями, и вот уже они мчат на них по бескрайним снежным просторам… У оленей на боках красуются цветные логотипы «VIOLA». Виола-снегурочка улыбается и нежно обнимает Катаняна, а детишки смеются… Олени на белоснежном, залитом солнцем поле, вырисовывают огромный переливающийся логотип «VIOLA»…
Катанян очнулся и понял, что он заснул стоя. Вернувшись в телефонную будку, он опять позвонил в общежитие.
- Общежитие, это еще раз Катанян говорит! Каринэ мне дайте. Сурик? Почему ты, а где мама? Я еду с гостем из Москвы. Скажи, пусть наденет платье из бархата. Белое, да! И туфли тоже! Слушай, я откуда должен знать, какие у нее есть? Да, и еще пусть снимет портрет дедушки и повесит музыкальный диплом, чтоб все видели! Сурик, смотри в окно, я скоро приеду.

Сцена 24

Маленький Сурик торчал у окна, прижавшись носом к стеклу. Каринэ, сестра Катаняна, в белом бархатном платье и накинутом на плечи красивом платке суетилась в комнате. Какие-то вещи она убирала, а что-то, наоборот, доставала.
- Сурик, ну что там, еще не подъехали?
- Мама, зачем все время спрашиваешь? Как увижу, скажу.
- Сурик, а какой диплом он просил повесить, строительный или музыкальный?
- Сказал музыкальный, но я так думаю, что лучше и тот, и другой.
- Сурик, дорогой, как я их на один гвоздь повешу?
- Я сейчас второй гвоздь прибью, - сказал Сурик и заглянул в окно.
- Приехали! - закричал он. - Давай уже молоток!
В клетке взволнованно закричали волнистые попугайчики.