«Зона» несвободы

РЕЖИССЕР ПЕТР ШТЕЙН: после «Бедной Насти» осваивает тюремную тему

Для зрителей Петр ШТЕЙН в первую очередь - создатель прекрасной исторической сказки «Бедная Настя». Сегодня режиссер снимает совсем другое кино - его сериал «Зона» о тех, кто находится в местах лишения свободы.

- Перед началом работы мы провели исследование и выяснили, что треть населения нашей страны имеет отношение к тюрьме: осужденные, их родственники, обслуга тюрем и зон, - рассказывает Петр Александрович. - Я понял, что обязан снять такое кино, хотя поначалу, признаюсь, было откровенно страшно.

...Здоровый мужик заносит дубинку, явно намереваясь ударить дрожащего от холода, полураздетого старика. «Внимание, снимаем. Тишина!» - проносится над площадкой свирепый режиссерский рык. Разговоры тут же стихают, я же лихорадочно терзаю мобильник, пытаясь выключить звук, и с ужасом кошусь на жутковатое действо, творящееся на площадке.

- Нагнулся, раздвинул батоны! - рослый надзиратель взялся за дедушку всерьез.

- Не трогай старика! - в игру вступает невысокий худенький паренек, одним небрежным движением отправивший громилу на пол.

СПЕКТАКЛЬ НА ЗОНЕ: нередко драматические события переходят в жизнь

- Ничего удивительного, это Дмитрий Носов, мастер спорта по дзюдо, призер Олимпийских игр, - шепот за спиной заставил меня подпрыгнуть и вытаращиться на неожиданного собеседника. - Сергей Сальников, директор картины, - представился тот. - Хотите, покажу вам тут все.

«Зона» расположилась в пустом цеху одного из московских заводов. Двухэтажные декорации приводят в шок. Обшарпанные стены, железные нары, грязные раковины, решетки, надписи типа «карцер» и жизнерадостные плакаты со стихами:

Не отвернись от взгляда из неволи,

Не оттолкни протянутой руки,

Не зарекайся от тюремной доли,

Пока твои грехи невелики.

- У нас весь реквизит - настоящий, из тюрем, даже замки с огромными ключами, - Сергей приводит меня в «комнату начальника», демонстрирует резные часы и настольный письменный набор. - Это все сделано заключенными. Что-то дарят, какие-то вещи, типа заточек, мы просили сделать на заказ. Тут даже есть поделки, которые заключенные лепят из хлеба, высушивают и раскрашивают.

ПАВЛОВ (АКТЕР АНДРЕЙ ФИЛИППАК): в «стакан» - конуру метр на метр - на полчаса помещаются зэки при приеме на зону

Работа идет в павильоне, но параллельно мобильная группа снимает уличные сцены во дворе завода, где стоит арендованный автозак (машина для перевозки заключенных). Там же возведены вышка и забор с колючей проволокой. Общие планы сняты в настоящей тюрьме в Кашире.

- Наш консультант - замначальника каширской тюрьмы Юрий Кулешов, - продолжает Сергей. - Мы возили туда основных актеров, режиссерскую и сценарную группы. Показывали камеры, быт. А еще мобильная группа со сценаристами постоянно наведывается в тюрьму, чтобы писать текст с натуры.

Оказывается, сериал долго не могли пристроить - каналы боялись его брать. На НТВ за проект схватились сразу. Говорят, начальство просмотрело первые десять серий за одну ночь.

А на площадке тем временем мое внимание привлек симпатичный пес: грозно рычащий в кадре, он на поверку оказался милейшим созданием.

- Аренда собак обходится дорого, - поделились секретом люди из съемочной группы. - За день - 4500 рублей.

- Ну и как впечатление? - интересуется Сергей Сальников.

- Холодно у вас тут и мрачно, - пожаловалась я и мстительно добавила: - Да и режиссер от меня все время бегает.

На «Зоне» не матерятся

Петр Штейн действительно не сидел на месте - поставив очередную сцену, он удалялся в камеру, где у него оборудован «наблюдательный пункт», потом - опять на площадку. И так целый день. В какой-то момент, устав от моего сердитого сопения за спиной, обреченно кивнул на стул рядом:

- Ладно, давайте ваши вопросы. Но мы будем прерываться.

КАДР ИЗ СЕРИАЛА: поминки по начальнику зоны

- По сравнению с «Бедной Настей», где все утопает в шелках и кринолинах, «Зона» ужасает. Вас долго уговаривали взяться за этот проект?

- Я же не красная девица, чтобы меня уговаривать. Продюсеры предложили, я сначала немножко испугался, потому как ничего об этом мире не знал. А потом мне организовали поездку в тюрьму, и я понял, что должен снять такое кино. Мне хотелось, чтобы все в сериале выглядело так, будто это документальные съемки, поэтому в нем нет известных актеров, только незнакомые лица. Кастинг длился полгода, несколько десятков тысяч побывало на нем. Артисты у нас потрясающие, не только из Москвы, но и со всей России.

- Правда ли, что среди актеров есть те, кто знаком с темой не понаслышке?

- Да. К примеру, Олег Протасов, который играет Шверникова, восемь лет провел в местах не столь отдаленных. Он - не безвинная жертва и не скрывает, что был бандитом. Сейчас решил поменять образ жизни, снимается, поет. Его нельзя назвать профессиональным актером хотя бы потому, что он без высшего образования. Но играет потрясающе, явно талантливый человек. Олег также мой консультант по всему, что касается тюремного быта. У нас все достоверно. Как «малявы» идут, как режут хлеб нитками...

- Есть ли цензура в сериале или вы показываете тюрьму без прикрас?

- Цензура - внутренняя. Я не показываю вещи, которых сам не хотел бы видеть. К примеру, как люди испражняются. Мы не материмся...

- А на зоне вообще не матерятся, - вклинивается в разговор присоединившийся «Шверников». - Если ты называешь человека, к примеру, «сукой», должен обосновать, почему ты так считаешь.

- А если случайно вырвется? Народ-то поголовно матом разговаривает, - спрашиваю, с ужасом предвкушая ответ.

- Убьют, - равнодушно просвещает меня собеседник.

- Что еще вы не хотите показывать в «Зоне»?

- Натурализм, которого предостаточно в тюрьме. Когда 80 мужчин сидят в одной камере, между ними много чего может происходить. Но мне совсем не нужно выносить это на экран. У меня фильм про другое.

- И про что же?

- В нем звучит хорошая цитата из Тарковского, которую озвучивает Олег Янковский. «Зона - это внутреннее ощущение человека. Ощущение несвободы». Наша картина про то, как человек в этой несвободе существует, выживает или не выживает. Причем относится это не только к заключенным, но и к тем, кто их охраняет. В общем, серьезное кино. Я не очень доволен временем эфира. Дети еще не спят. Своей дочери я ни за что не разрешу смотреть «Зону». Пусть лучше «Не родись красивой» смотрит.

Я - за смертную казнь

- В конечном итоге «Зона» - исправительное заведение или тупик? Сериал несет в себе положительный заряд?

- Для каждого по-разному. В любой, даже самой страшной ситуации могут встретиться хорошие люди. И я - за них. На стороне тех, кто может вести себя достойно в чудовищном мире. К примеру, наш главный герой, Багров, несет в себе это светлое начало. Как ни странно, в картине много и смешного.

- Какая сцена стала для вас самой тяжелой?

- Начало. Когда целый день снимали приезд заключенных в тюрьму. Бегущие люди, драки, собаки. У человека ломают мобильный телефон, и на твоих глазах он «ломается» сам, становится зэком. Входит в мир, где свои чудовищные правила игры, которые ему тут же объясняют: ты - животное и должен пресмыкаться. У нас есть сюжет, когда парень не хочет петь для милиционеров, и его бросают в «пресс-хату», где «воспитывают» насилуя. Быть опущенным в тюрьме - самое страшное. Я, как нормальный человек, такого бы жалел, но там его все презирают настолько, что к нему даже прикасаться нельзя.

СЪЕМКИ УЛИЧНЫХ СЦЕН: во дворе завода возвели даже тюремную вышку

- А что вас действительно поразило?

- Когда я в первый раз приехал в тюрьму, открывал глазки, смотрел на заключенных и чувствовал себя как в зоопарке, где показывают людей. Ужасное зрелище. Особенно женские камеры. Это уже не женщины, а какие-то субстанции. Не скажу, что я жалею их - очень мало кто попадает туда случайно. Я за смертную казнь и за то, что вор должен сидеть в тюрьме. У нас очень криминальная страна, и я боюсь за трех своих дочерей. Но... в Бутырке действительно есть камеры, где находится по 80 человек и 20 шконок на всех. Там спят по очереди. На то, чтобы пройти от окна к туалету, уходит минут 40. Осознание того, что подобное происходит в наше время, - чудовищно.

- Говорят, в картине работает американский актер?

- Да. Мальчишка потрясающий, русскоязычный американец, учится на актера. Когда его спрашивали: «Денис, как тебе Россия?» - отвечал: «Другая культура, другие люди. Я бы никогда не смог жить в этой стране». Его героя подставили под изнасилование и требуют 200 тысяч долларов. А он - обычный провинциальный паренек, такой правильный девственник, денег у него нет. И в тюрьме он - как инопланетянин. Живет по своим американским законам. В общем, забавная и грустная история.

- А сюжет сквозной? Вы знаете, чем закончите сериал?

- Понятия не имею. В основе сюжета - детективная история о повешенном в первой серии, но там столько судеб... Кто убийца, я не знаю и авторов не пытаю. Имею сценарий только на десять серий вперед. Потом мы собираемся ориентироваться на публику. Если на форумах увидим, что какой-то герой нравится зрителям, будем его «прописывать». И «Бедную Настю» снимали по такому же принципу.

Американцы меня ненавидели

- Кстати, о «Насте». На фоне такой важной социальной работы, как «Зона», вам не забавно вспоминать «русскую рабыню»?

- Это серьезный этап в моей жизни. Я был театральным режиссером, снимал фильмы по своим спектаклям, имел совсем мало телевизионных работ. И тут такой масштабный проект. Я прошел страшную школу американской системы. Часто бывало, что в десять утра я говорил «Мотор», а «Съемка закончена» - в шесть утра на следующий день. Боролся с идиотизмом заокеанского сюжета, американцы меня за это ненавидели. Но период «Насти» вспоминаю как очень счастливый. Из-за новизны, возможности поработать с потрясающими актерами. Это красивая сказка, которую все смотрели. Если хотите, расскажу совершенно неприличную историю. Как-то в больнице медсестра, пардон, делала мне клизму. Красивая белокурая девочка. Я, человек с не очень хорошей фигурой, лежал голый, корчился от неудобства и от того, что процедура не слишком приятная. И тут она наклоняется ко мне и спрашивает на ухо: «Петр Александрович, а все-таки кто же такая «бедная Настя»?»

- Одно время говорили о продолжении телеромана. Оно будет?

- Даже если так, я никогда не стану в этом участвовать.

Словарь сериала

Малява - письма на веревочках, протянутых от камеры к камере.

Шконка - двухъярусная кровать.

Дальняк - туалет.

Тормоза - дверь.

Дубок - стол.

Конь - веревочка для малявы.

Заточка - нож.

Кум - оперативник.

Смотрящий - главный в камере.

Весло - ложка.