Почему умирает кантри

Необходимо было изобрести что-то своё, что отражало бы нелегкий быт среднестатистического крестьянина и давало надежду на лучшее «завтра». Именно таким орудием и послужила музыка в стране, где доселе и понятия то такого не было, как «народный фольклор».

Истоки свои жанр берёт из англосаксонских преданий, которые в своё время завезли в Новый свет шотландцы и ирландцы – люди достаточно консервативные и минималистичные в отношении искусства. Именно потому долгое время кантри сохраняло свой вид, где использовался лишь один инструмент (банджо, губная гармоника или скрипка) и очень редкий речитатив. Такое исполнение было понятно и приятно обычному необразованному американцу из глубинки (преимущественно жанр популяризировали в горных районах Теннеси и Кентукки).

Но это всё лирика, так как кантри, в том первозданном виде, в котором его наигрывали ковбои в пустынных салунах, не имеет ничего общего с тем, что исполняется сейчас. Музыканты в самом начале и не думали, что на этом можно зарабатывать, пока у подножий гор Аппалачи не появилась «Семейка Картер».

Carter family

Важным моментом в становлении и известности группы послужило то, что семейное трио из Элвина Картера, его жены Сары и её сестры Мейбелль переключились, по большей части, на лирику и слова, в то время, когда акцент больше делался на инструментальной составляющей. И это возымело большой успех, так как Картерам было что сказать и чем подбодрить своего слушателя. Пропитанная реализмом «Keep on the Sunny Side», написанная в 1899 году Адой Бленхорн, стала большим хитом после того, как сам Элвин несколько видоизменил её, наполнив песню шутливым флёром и так называемыми “knock-knock joke” (американский аналог анекдотов).

Тогда же, гастролировавшая семейка в ручную рисовала листовки на тему своих выступлений и расклеивала их на школьных досках объявлений. Сейчас же, на таких площадках как Stagecoach (один из известнейших фестивалей кантри-музыки), в очередь выстраиваются трейлеры с колоритными мужичками в длиннополых шляпах и с густыми бородами. Но даже старожилы жанра признают, что «музыка уже не та, как то было в 60-х». И есть подозрение, что говорят они не только о кантри.

Не только о кантри

В то время, когда Элвин со своей семьёй активно выступал в школьных спортзалах, музыка, популярная среди чёрного населения Америки (джаз, блюз), уже поглотила собой известнейшие студии звукозаписи. Но, как выразился однажды один из «отцов» кантри Хэнк Уильямс, настала очередь «блюза белого человека». И первым в этой очереди был Джонн Карсон, исполнив перед радиослушателями в 1923 году «The Little Old Log Cabin in the Lane». После большого успеха и восхищенных отзывов, кантри выходит из тени захолустья и перестаёт быть только фермерским достоянием. У свободолюбивого народа появляется гимн.

Но, по правде, гимн этот пришлось исполнять относительно недолго: после принятия американцами жанра в середине 20-х, сухого закона и истощающей Депрессии после, народу требовалось выместить свою агрессию и злость. До государства, конечно, не дотянуться, вот и приходилось изобретать способы. Одним из таких проявлений и стал рок-н-ролл. Явление, вобравшее в себя не только безудержную энергию, но и страсть, боль и всё то, что пришлось перетерпеть многострадальному народу за последние две сотни лет.

К счастью, деятели музыкальной индустрии не забывали свои истоки, и в первой половине 60-х началась волна возвращений к «сельской» тематике и песен о том, «как хорошо созрел урожай». Понятное дело, что после десятков лет затишья кантри уже не могло быть прежним. Для тогдашних рок-звёзд (термин только-только входил в обиход) это просто попытка ностальгии и беззаботности, которую облачают в совершенно другую форму. А вот это уже противоречит самой сути кантри – музыки простого человека, с простым инструментом и не более хитрым ужином.

Как изменяли «белый блюз»

То ли от лязга тяжёлых гитар, то ли от бесконечной психоделии с её Вудстоком и хиппи, но с 60-х годов, припавшие к истории рокеры создали удивительный гибрид, под не совсем удобным названием «кантри-рок». Да, это было звучно, но даже современники Карсона и Хэнка Уильямса утверждали, что «обратной дороги нет, а та, которая нас ведёт – прямиком в ад». Всё это было сказано с намёком на агрессивную лирику рок-композиций и само их звучание (всемирно известные мистификаторы Led Zeppelin, с полу-сатанинским содержанием своих песен, вот-вот зарождались в подворотнях Лондона).

Всё началось в 1963 году, когда Элвис Эдгар Оуэнс (более известный как «Бак из Бейкерсфилда») сочинил «Act Naturally», песню, призывавшую быть «естественным». Не удивительно, что от кантри композиция переняла только поверхностный шарм – исполнение строилось с целью понравится лос-анджелесской публике, которая вообще понятия не имела, о чём поёт Бак. Звучало ритмично, и этого вполне хватало. После этого, ранее известная как «музыка мелкого рабочего класса», кантри обретало совершенно иную форму, полностью превращаясь в коммерческую историю.

«Будь естесственным!»

Сразу было понятно – эти длинноволосые парни с «барабанами и длинными патлами» не убедят тех самых мужиков из знаменитых вестернов, которые сидят в кресле у бара, пропитанные самогоном и памятью о Гражданской войне (образ совершенно реальный, между прочим). Но молодые ребята, для которых любой протест и вызов обладал лишь некой творческой подпиткой, выходили на сцены провинциальных баров, напевая «whoo-ee ride me high!» («You Ain't Going Nowhere). И последней каплей тут стали The Byrds, давшие в 68-м концерт в радиопередаче Grand Ole Opry, которая специализировалась исключительно на кантри-музыке. Этот жест поставил точку в судьбе жанра, определив его лишь как дополнение к року. И тут даже выкрики из зала в сторону Роджера Макгуинна (фронтмена группы), голосящие, чтоб он «прежде подстригся», не сильно повлияли на исход – радио, на тот момент, сильнейший показатель успеха и диктатор того, что будет слушать Америка в ближайшие годы. И люди слушали, а где-то в сторонке тихонько плакал Вилли Нельсон, сочинивший в 1961 «Crazy», песню о человеке, который сходит с ума в мире, где всё «безделушка» и естественности нет.

Держитесь на солнечной стороне*

И всё бы ничего, ведь метаморфозы и развитие музыкальных жанров явление в искусстве закономерное, что указывает на развитие и ни как не наоборот. Но стоит понять хотя бы тот факт, что уникальность кантри заключается в своей самобытности. Есть много вещей, которым нужны изменения, но есть и моменты, которые необходимо увековечить в анналах истории. Эти моменты несут в себе не только паять, но и дух, который не заменить и не усовершенствовать ни какими дополнениями.

Кантри изначально была предопределена гибель, так как стиль этот зародился в то время, когда цивилизация большими шагами ступала в прогрессивное будущее. Но ценность его как раз и заключается в том, что вот этот исторический отрезок несёт в себе частицу духа настоящей Америки, её фольклор, обилием которого эта страна навряд ли может похвастаться. Когда-нибудь, осточертевшие современному жителю города рухнут, и всё, что останется – это кукурузное поле и заколоченное ранчо. Но вот пережить это можно, если бы из того ранчо звучало старое доброе кантри, а не тишина, ибо забвение, самое страшное, что может случиться с искусством.

*строчка из песни Keep On the Sunny Side (Carter Family)