Парту Эрисмана помнят многие школьники СССР: чем она лучше современных и почему ее хотят вернуть в классы
После крестьянской реформы 1861 года в стране начался педагогический бум. Повсюду открывались народные школы. При этом никакой специальной мебели в классах не было. Дети занимались за обычными столами и сидели на стульях или скамьях.
Петербургский офтальмолог Федор Эрисман обратил внимание, что зрение у учеников к выпускным классам портится. В 1870 году он опубликовал работу «О влиянии школы на происхождение близорукости». А после придумал первую конструкцию парты, которая была названа его именем.
За основу Эрисман взял расчеты швейцарского доктора Фарнера, который представил свою парту пятью годами ранее. Парта Эрисмана имела скрепленные между собой скамью и стол, столешница была наклонена. Ученик сидел ровно и видел книги и тетради под прямым углом. Расстояние для чтения было оптимальным - 30-40 см. Скамейка заходила за край стола, спинка поддерживала поясницу, подставка давала упор ногам.
Это была жесткая конструкция. Ученик не мог ни отклониться от стола, ни ссутулиться за ним. Сидеть можно было только в одном положении, но благодаря эргономическим расчетам это было удобно. Новая парта была проста в производстве и отличалась антивандальной конструкцией, сломать ее было очень сложно. Она не имела острых углов и выступающих элементов, ученики не могли об нее пораниться. Парты изготавливали из дуба и выпускали в четырех размерах для учеников разного роста и возраста. В 1870 году по указу Александра II парты Эрисмана стали устанавливать во всех школах.
Через некоторое время обнаружилась проблема. Одноместные парты было сложно размещать в небольших помещениях. В основном это касалось сельских школ, где учеников было много, а классы не отличались просторностью.
Пятнадцать лет спустя проблему решил петербургский студент Петр Коротков. Он предложил изменить конструкцию и увеличить длину, чтобы за партой могли сидеть два ученика. Парту Эрисмана он дополнил откидной крышкой, крючками для ранцев, углублениями для чернильницы и ручек, разместил под столешницей полку для книг. Именно такой, усовершенствованный Коротковым вариант парты Эрисмана и стал с 1887 года «золотым стандартом» школьной мебели на целых 150 лет. И только в семидесятых годах прошлого века в школах стали появляться не парты, а столы с горизонтальными столешницами.
Парты Эрисмана поставили не только в начальной, но и в старшей и вечерней школах. Ученики вставали, с грохотом откидывали дубовые крышки, педагоги из года в год тренировали детей тихо открывать парты.
К 1970-м годам парты стали удешевлять: делали не из дорогого дерева, а из ДСП, сократили размерный ряд, скамью заменили стульями. В последнем был только один плюс: классы стало легче убирать. Уборщиц в школах не было, порядок наводили сами ученики, а вымыть или просто подмести пол под монолитными дубовыми партами было практически невозможно.
В остальном же случилось то, против чего выступал Эрисман. Ученики получили возможность отодвигаться от стола и менять позу, стали сутулиться. Мебель зачастую не подходила по росту. Старинные парты сначала оставались в начальной школе, потом только в первых классах, а после и оттуда исчезли.
Казалось, что о партах Эрисмана забыли насовсем, однако не так давно отечественные чиновники задумались о возвращении старой-доброй мебели в классы, которую превзойти так никто и не смог все полтора века ее существования.
