Вдова звезды «Вечного зова» Вадима Спиридонова: «В день внезапной смерти он ходил в баню»

О знакомстве

- Мы с Вадиком в детстве жили на одной улице в московском районе Сокольники. Познакомились зимой, когда ему было 11, а мне 13 лет. Я шла с родителями, а он играл с мальчиками в снежки. И один комок швырнул мне в макушку. Оборачиваюсь, а он улыбается. Это судьба: мы еще маленькие были, но что-то кольнуло. Спустя время случайно встретились в Доме культуры «Чайка», куда я пришла с подругой на выступления ансамбля миниатюр, а Вадик с другом сидел на подоконнике. В этот день и начался наш роман.

О свадьбе

- В 1963 году,  когда Вадику было 19, мы поженились. Были правильные, юные и чистые. Собирались поехать отдыхать, понимали, что пора начать интимные отношения, но знали, что без штампа в паспорте вместе не поселят. Вот и расписались. Мои родители накануне устроили жуткий скандал и спрятали мой паспорт. Они Спиридонова не сразу приняли. У меня, московской девочки из интеллигентной семьи, было много поклонников. До Вадима я встречалась с парнем из семьи дипломатов, и мои папа с мамой мечтали о другой партии для дочери.

Вадик выглядел старше своих лет - крепкий, здоровый, а оказалось, моложе меня на два года. Я и сама об этом узнала, только когда подавали заявление. И так на него обиделась за вранье про возраст, что даже не хотела замуж выходить. Конечно, это мелочь, но горячая была, и тогда по-другому казалось. В то же время понимала, что мы жутко любим друг друга.

На нашу свадьбу пришел мой бывший - сын дипломата и плакал: «Если она разведется, мы обязательно поженимся». Но я не была меркантильной. И хотя понимала, что мой Вадик не был устроен: без квартиры, образования, денег, - знала, что мы будем счастливы. Так и вышло.

О фатальной драке и учебе

- Вадик такой заводной всегда был и легко поступил учиться на артиста в Школу-студию МХАТ. Но уже спустя полгода его отчислили. После экзамена пошел с ребятами в кафе на улице Горького, а им навстречу вышла компания под градусом. Слово за слово, вспыхнула драка. Вадик боксом занимался и одному парню нос в кровь разбил, тот ему тоже. В результате всех забрали в милицию. Там тогда одни лимитчики служили и накатали на моего москвича телегу по месту учебы.

Другие парни из компании Вадима плакали, просили прощения, привлекли родителей, а Спиридонов никому ничего не сказал. Вскоре в институте собрали педсовет. Вадим сказал: «Хотите - можете меня отчислить». Встал и ушел. В Театре Маяковского осветителем работал. А потом во ВГИК пошел, хотя и в Щуку и в Щепку успешно сдал экзамены. Но выбрал курс Сергея Герасимова в институте кинематографии. Супруга Герасимова Тамара Макарова посмотрела на Вадика и отрезала: «Вот этого длинного берем точно».

Муж попал на так называемый курс четырех Наташ - Бондарчук, Белохвостиковой, Аринбасаровой и Гвоздиковой. С ними ловелас Коля Еременко-младший учился.  А я верила своему Вадиму. Он, кстати, был очень ревнивым от природы.

О работе, достатке и подарках

- «У озера» - одна из первых картин мужа, он там снялся, еще когда во ВГИКе учился. А популярность и поклонницы появились после «Вечного зова». Вадим гордился, что и отрицательные роли играть у него получается. Говорил: «Положительного человека изобразить легко, а ты попробуй негодяя. Да и никто же не рождается предателем».

Зарплата у Вадика была очень приличная. За съемочный день получал примерно как Нонна Мордюкова. А еще дубляжом занимался, где тоже неплохо платили. А я работала ведущим инженером на закрытом предприятии и тоже хорошо зарабатывала. Так что мы никогда не нуждались.

Квартиру трехкомнатную сами купили. Конечно, можно было бы ее получить от государства. Но это надо пойти и попросить, а муж был гордым. А дача нам была не нужна, мы чисто городские люди.

Вадим любил делать мне подарки, привозил с гастролей дефицитные вещи. Обожал, когда я красиво одета. 8 декабря, на мой день рождения, пышные белые букеты дарил: сколько мне лет исполнилось - столько там и цветков.

О смерти

- Муж многое не успел. Как режиссер снял короткий метр, премию за лучший дебют года получил, хотел и большой фильм снимать, на который уже были выделены деньги. Но у Вадима было слабое сердце и он умер во сне. Мне врач, который вскрытие делал, сказал:

- Такая смерть бывает одна на сто тысяч: тромб попал в клапан и захлопнул сердце.

Одна коллега Вадима правильно заметила: «Такие, как он, быстро уходят. Выполняют свою миссию - и обратно, наверх, где не хватает чистых душ».

Любимая цифра Вадима - семерка, вот он и ушел 7 декабря. За месяц до смерти приходит домой и говорит: «Как все надоело! Сдохнуть бы от такой жизни 7 января». Я его со смехом пожурила: «У людей праздник, а ты помирать собрался?» Он развел руками: «Тогда пусть будет 7 декабря». - «Хорошенький же подарок ты мне на день рождения устроишь!»

В свой последний день он попарился в Сандуновских банях, заехал на «Мосфильм» и принялся собираться в Минск. Там его ждали на съемки фильма Николая Бурляева «Все впереди». Прилег отдохнуть до приезда машины, которая его к 23 часам на вокзал отвезти должна была. В 8 вечера еще рано было его поднимать, но вдруг как будто что-то дернуло меня. И я с кухни пошла в комнату, где он лежал. Вадим уже не дышал. Ничего сделать было нельзя. Скорую вызвала, но он уже начал синеть.

О похоронах, памятнике и мистике

- Вадима похоронили на Ваганьковском кладбище за счет государства. Вся киногруппа из Минска приехала на прощание. Друзья-каскадеры хотели везти гроб на лошадях, но в день похорон начался Съезд народных депутатов, и такое не разрешили.

Я продала машину и на эти деньги поставила мужу памятник. Неподалеку похоронен актер Юра Демич. Вадик его любил. А меня Демич однажды ошарашил: «Знаешь, я скоро уйду, что Вадику передать?» Я его пожурила: вроде не пьяный, зачем такое говорить? Но он стоял на своем: «Знаю, что говорю!» Это было весной, а зимой он умер в 42 - спустя год после Вадима.

Я так и живу одна. Детей у нас не было, бог не дал. Муж мне такую планку поднял, что не хотела размениваться. Всем поклонникам говорила: «Жду миллионера, которого бы возила на колясочке и кормила кашкой». Понимала, что, как Спиридонов, меня никто любить не будет. И я никого не полюблю, как его.