Алмазный король

Представитель «Де Бирс» в СССР вспоминает, что взятка сыну Брежнева была не больше ящика коньяка, а с началом перестройки бриллианты начали воровать мешками

В прошлом номере «Экспресс газеты» мы опубликовали начало интервью с князем Никитой ЛОБАНОВЫМ-РОСТОВСКИМ, который согласился за $16 миллионов продать для Константиновского дворца в Стрельне - морской резиденции Президента России свою уникальную коллекцию русской театральной живописи. Никита Дмитриевич рассказал, как, будучи руководителем отделения одного из американских банков на Ближнем Востоке, работал с Усамой бен ЛАДЕНОМ, за сколько ему предлагали выкупить фамильный дворец в Санкт-Петербурге и почему он четыре года просидел в болгарской тюрьме.

До недавнего времени вся деятельность князя в нашей стране считалась секретной. Будучи представителем крупнейшей международной алмазной корпорации «Де Бирс» в СССР, он заключал миллиардные сделки и охранялся КГБ по личному распоряжению Юрия АНДРОПОВА.

- С 1987 по 1997 год вы были генеральным представителем компании «Де Бирс», скупавшей все алмазы СССР. Не поделитесь секретом, сколько наша страна получала за камешки?

- Объем покупок советских алмазов колебался около одного миллиарда долларов в год. Потом еще вырос. У меня образовались контакты с сотрудниками Минфина и КГБ. А моя художественная коллекция помогла наладить дружеские отношения с несколькими членами ЦК. Я был лично знаком с председателем КГБ, а позднее Генеральным секретарем ЦК КПСС Юрием Андроповым. Меня приглашали даже на его вечеринки «для своих», когда собирались шесть, семь человек, пили чай и слушали романсы под гитару. Моя деятельность была совершенно секретной, я отчитывался только перед тремя людьми: главой центральной организации «Де Бирс» по сбыту сэром Филипом Оппенгеймером, Тэдди Доу и Монти Чарльзом. Все они заслуженные ветераны британской военной разведки, прошли Вторую мировую. Алмазные переговоры СССР с «Де Бирсом» проходили по очереди в Москве и в Лондоне в атмосфере строжайшей секретности. Знал о них только посол Леонид Замятин (один из основателей «Экспресс газеты», имеет редакционное удостоверение № 1. - С. М.). В Лондоне явка была на нашей квартире. В одну из таких встреч, Замятин впервые обедал у нас с сэром Филипом Оппенгеймером.

Князь ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ покупал у СССР бриллианты на $1,5 миллиарда в год

- Не спрашиваю про ЦРУ, но уж с КГБ вам наверняка предлагали сотрудничать?

- Меня КГБ не очень волновал. Наш банк, где я работал, когда завязал первые контакты с СССР, Союзу столько валюты приносил, что меня не было смысла беспокоить. Позже я перешел в «Де Бирс» и стал еще более закрытой для различных провокаций персоной. Вообще же жизнь в СССР была для иностранца театром абсурда. Однажды я, еще работая банкиром, должен был приехать в Москву вместе с президентом нашего банка Ричардом Кули. Он был инвалидом, во время Второй мировой войны служил пилотом на дальневосточном фронте и потерял правую руку. Я прибыл в гостиницу «Интурист» за два дня до него. Забронировал для Кули триплекс, в котором раньше проживал Арманд Хаммер. Привез с собой из США туалетную бумагу и заменил ею советскую, больше напоминавшую наждачную. Привез полотенца, нормальное мыло. За день до приезда Кули я пошел к администратору, представил ваучеры с предоплатой и сказал, что хочу из триплекса переселиться с женой завтра в соседний двухместный номер, а в триплекс въедет Кули. Мне отказали без всяких объяснений. Вечером в расстроенных чувствах я заглянул к знакомому искусствоведу Борису Ионовичу Бродскому. Думаю, он присматривал за мной от 5-го главного управления КГБ. Я ему рассказал, в какое абсурдное положение попал.  Он меня спросил, не знаком ли я с товарищем Брежневым? К счастью, я вспомнил, что в Париже помог его дочери Галине купить белую шубку за полцены. У нее практически не было с собой валюты. А у меня была одна знакомая - большая модница и, соответственно, скидки во многих магазинах. Именно поэтому Галине сведущие люди и посоветовали обратиться ко мне.

Во время заграничных поездок у Галины БРЕЖНЕВОЙ практически не было валюты, и ей приходилось просить в магазинах скидки

Конечно, я ей все устроил. Бродский посчитал, что этого знакомства достаточно, посоветовал вернуться к директору «Интуриста» и попросить его набрать в моем присутствии номер секретаря Брежнева. Я, находясь в отчаянном положении, так и сделал. После чего мне сообщили, что моя просьба удовлетворена. Это один из наглядных мелких примеров, насколько власть в Советском Союзе была централизована и насколько глупа. Нужна была директива Брежнева, чтобы поменять один номер на другой. Еще пример. Жена Кули очень хотела пойти на балет «Спартак». К нам пожелали присоединиться посол Дании в СССР с женой. Я обратился напрямую к Марису Лиепе, но он сказал, что ничем не может помочь, все билеты скуплены ЦК. И опять мне помог Бродский. Он совершил головокружительную бартерную сделку. Вечером забрал у меня портфель сувениров, которые я привез для подарков: запонки, блокноты, галстуки, зажигалки с логотипом банка, а утром вместо этой копеечной чепухи, выдал шесть дефицитных билетов в партер. Когда после спектакля мы пришли к Лиепе за кулисы, он был страшно смущен и, чтобы как-то загладить неловкость, пригласил нас всех на ужин в «Националь» с шампанским и икрой. Вот так делались дела в Москве: за какую-нибудь ерунду в иностранной обертке можно было получить все что угодно.

Что там говорить: иностранные компании давали за подписание контракта взятку сыну Брежнева Юрию, тогда председателю Всесоюзного объединения Министерства внешней торговли, ящик коньяка. Всего-то. Передавался он в один из номеров отеля «Националь». Да и сегодня происходит то же самое, только размер взяток увеличился в сотни раз.

- «Де Бирс» взятки давал, чтобы получить монополию на советском рынке?

- Никаких взяток. Этим отличается алмазное дело при Советском Союзе и сейчас. В те времена это считалось стратегической отраслью, ею интересовался лично Андропов. Алмазы поплыли мимо государственного кармана с началом перестройки. Весной 1989 года руководитель Гохрана Евгений Бычков в обход «Де Бирс» продал русские алмазы бельгийским и английским фирмам на 40 миллионов долларов. При этом он потерял около 18 миллионов. Причиной тому - злоупотребления, которым способствовала засекреченность Гохрана. Инвентаризации никогда не проводилось, и алмазы выносили на сторону чуть ли не мешками. Кстати, Бычков тогда отделался строгим выговором.

Юрий БРЕЖНЕВ принимал подарки от иностранных компаний, мечтающих выйти на советский рынок, исключительно в номере гостиницы «Националь»

- А сейчас что с российскими алмазами происходит? Их олигархи, так же как и добычу нефти, приватизировали или все успели за время перестройки разворовать?

- Их добывают компании с участием государственного и частного капитала. Я не имею доказательств, продолжают ли воровать в России на госуровне, но, основываясь на том, что любая сделка в России сопровождается откатами, трудно себе представить, что алмазные дела отличались бы в этом смысле. Что касается «Де Бирс», то вот уже более 10 лет, как компания перестала быть почти эксклюзивным покупателем алмазов в России.

Дополнительные хлопоты

- Никита Дмитриевич, «Конгресс-холл» Константиновского дворца, где должна расположиться ваша коллекция, пока не достроен. Местом ее временного пребывания стал петербургский Музей театрального и музыкального искусства. Но там из-за отсутствия современного оборудования не могут поддерживать в запасниках необходимую для графики постоянную температуру. Год, два - и картины «угаснут».  Почему такое отношение? Не поэтому ли большинство из приобретенных, например, на лондонских торгах произведений русского искусства остаются вне пределов России. Их бы и хотели подарить, но боятся.

- Существуют несколько препятствий. Первое - отсутствие поддержки дипломатов в получении произведений за границей от дарителя и их переправлении на родину. Это происходит, потому что, несмотря на то что поручение Министерства иностранных дел существует, российские послы в основном не заинтересованы в такой работе: за это они не получают ни наград, ни повышения, а только дополнительные хлопоты. Во-вторых, в России к возвращенным дарам относятся чрезвычайно халатно. Получатели не посылают благодарственные письма, не указывают, где произведение размещено. В России не принято письменно говорить «спасибо», это не входит в менталитет  чиновника.

К тому же в России, по-моему, продолжает действовать малопонятный закон, по которому музеи должны платить таможенную пошлину на произведения искусства, полученные в дар. Получается, что, подарив маленькому провинциальному музею пару картин, например Кандинского, ему можно доставить огромные проблемы, буквально разорить этой пошлиной. Абсурд…