Реальная цифра беженцев – 60 миллионов!
Отар Аршба: «Господь подарил нам возможность черпать трудовые ресурсы из дружественных, братских стран»
Прошедшее лето не показало прорывов в решении глобальных проблем, стоящих перед миром и перед нашей страной. Антироссийские санкции продолжают действовать, Европа захлебывается в потоке мигрантов с Юга. Число беженцев из Сирии только растет.
Как решать проблему и что будет дальше, рассказал известный российский политик, председатель парламентской Комиссии по координации и взаимодействию с соотечественниками, проживающими за рубежом Отар АРШБА.
– Помнится, в 2014 году, когда США инициировали введение санкций против нашей страны, вы сказали, что это очень надолго. Многим тогда так не казалось. Но вот уже вторая половина 2016, а санкционный угар Запада не идет на спад. Наоборот, завязываются все новые узлы, распутывать которые будет очень непросто. Как надлежит реагировать России на эти вызовы наших западных «партнеров»?
– Реагировать надо спокойно. Для нашей страны западные санкции не являются чем-то новым, необычным. Этот политический инструмент изоляции России знаком нам еще со времен Ивана Грозного. Был такой эпизод, когда царь поручил некоему Гансу Шлитте завербовать в Европе и привезти в Москву нужных стране мастеровых людей самых разных специальностей. Шлитте завербовал около 300 человек, среди которых помимо ремесленников были медики, юристы, толмачи, аптекари. Так вот, Ливонская конфедерация, боясь, что привезённые Шлитте мастера усилят военный и экономический потенциал Русского государства, задержала всех на границе, а сам Шлитте оказался в тюрьме. По сути, это был первый опыт экономических санкций со стороны Запада по отношению к нашей стране.
Европа оказалась один на один не с потоком беженцев, а с цунами. Действительная цифра – 60 миллионов. Это как если бы вся Турция снялась с места и куда-то уехала
- Как говорится – лиха беда начало.
- Точно. Если взять обозримый период, скажем, за последние сто лет, то можно с уверенностью говорить, что мы постоянно жили и живем в режиме санкций.
Сначала это была так называемая золотая блокада 1925-1932 гг., когда в торговле с Россией капиталистические страны отказались принимать золото в качестве платежного средства – только зерно. Разрушенная революцией и гражданской войной экономика требовала новейшего оборудования, которое должно было помочь в ее восстановлении, в итоге коллективизация сельского хозяйства выгребла все зерно для торговли с Западом. И в 1931 году грянул неурожай, засуха, ставшие причиной массовых голодных смертей. Сегодня на этом делаются политические спекуляции, вроде украинского «голодомора», а причина трагедии, как видите, все в тех же западных санкциях.
1930 год – блокада технологическая, а именно полное эмбарго на все виды товаров, кроме зерна, со стороны США, Франции и Англии. 1949 год - в США разработана стратегия контролируемого технологического отставания, согласно которой был составлен список товаров и технологий, запрещённых к экспорту в СССР. 1974-й – поправка Джексона-Вэника. 1980-й – бойкот Олимпийских игр, в какой-то мере продублированный на нынешней Олимпиаде в Рио. 1981-й – блокада строительства газопровода «Уренгой-Помары-Ужгород». Далее – санкции из-за сбитого южнокорейского Boeing-747, пакет санкций в сфере научного сотрудничества по подозрению в сотрудничестве с Ираном, «список Магницкого», санкции по подозрению в сотрудничестве по ядерному оружию с Ираном, Северной Кореей и Сирией и так далее.
Как видите, санкции – это такой мейнстрим со стороны Запада, к которому мы уже давно привыкли и выработали антивирус.
Нам просто надо не обращать внимания на эти санкции и углубленно заниматься своим делом. Пусть те, кто их вводил, и думают теперь, как их отменять. Без нашего участия.
На самом деле вызовы, с которыми сталкивается сегодня человечество, лежат на поверхности – борьба с терроризмом, миграционные проблемы. Их невозможно решить без России, и в этом смысле у нас общий интерес. Все остальное – не более, чем попытки занять лидирующее положение в конкурентной борьбе.
Наша страна сделала всё, чтобы беженцы с Донбасса чувствовали себя, как дома. Этот маленький мальчик теперь живёт в России, и мы больше никому не позволим его обидеть!
Всё возвращается в ужасной форме
– Отари Ионович, чем отличаются миграционные потоки в нашу страну от аналогичных потоков в Европу?
– Европа оказалась один на один не с потоком беженцев, а с цунами. Действительная цифра – 60 миллионов. Это как если бы вся Турция снялась с места и куда-то уехала.
И надо понимать, что сегодня народы переселяются не в силу экономических или экологических причин, а по причине войн. 15 конфликтов в регионе от Алжира до Ирака за 12 лет. И куда этой лавине деваться? В Европу. А почему? А потому, что там действует регламент «Дублин 3». В соответствии с ним европейские страны обязаны оказать безусловную помощь беженцам, для которых смертельно опасно оставаться на своей территории, и разместить их у себя.
На поверку выходит, что вся Европа передралась друг с дружкой, не желая участвовать в распределении бесконечно прибывающих беженцев, Грецию с Италией вообще бросили на произвол судьбы, начали отгораживаться китайскими стенами, вводить квоты, от которых наотрез отказываются восточноевропейские страны, англичане просто заявили, что поедут и сами отберут 20 тысяч переселенцев. Да и по квотам цифры смешные: Венгрия – 1200 человек, Польша – 2400.
Что они будут делать завтра, я думаю, не известно им самим. Не получит Эрдоган вовремя деньги, и три миллиона беженцев, сидящих в его лагерях, получат зеленый свет в Европу. Такова суровая реальность.
Второе. То, что движется в Европу, это поток агрессивный. Новости с информационных лент зачастую напоминают сводки с фронта – нападения на мирных граждан, взрывы, угрозы, требования. И это в таких благополучных городах, как Ницца, Париж, Мюнхен, Брюссель. Потому что практически бесконтрольные миграционные потоки буквально начинены агентами ИГ (террористическая организация, запрещенная в России – ред.). Я говорил об этом задолго до «Шарли Эбдо». И взрыв в Брюсселе носит демонстрационный характер, как и гибель башен-близнецов в Нью-Йорке. Смотрите, говорят они, мы уже здесь, и вы ничего не сможете сделать.
Мне не раз доводилось слышать от тех, кто прибыл в Европу с Ближнего Востока и Северной Африки: «Они грабили нас сотни лет. Мы едем получить свои долги. Мы не будем здесь работать. Пусть теперь они кормят нас». На этом строится основная идея этого огромного потока.
Всё возвращается в ужасной форме. Наши дипломаты не раз предупреждали западных коллег: то, что вы породили в Сирии, Ливии, Ираке, вернется к вам в ужасной форме. Ключ к благополучию Европы – это мир в этих странах.
Отар АРШБА относится ко всем соотечественникам, где бы они ни жили, как к родным
Мы приняли беженцев, как родных
- Теперь о беженцах, идущих в Россию. В отличие от Европы, к нам идет поток комплиментарный. Кто приехал в Россию с Украины, даже если это миллион человек? Люди, которых мы хорошо знаем и понимаем. Они приехали практически в свою страну, а главное – работать.
То же самое можно сказать и о так называемых гастарбайтерах из Казахстана, Молдавии, Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, Белоруссии. Господь подарил нам возможность черпать трудовые ресурсы из дружественных, братских стран, которые еще недавно составляли с нами одно целое. Люди в массе своей приезжают сюда не жить, а трудиться, чтобы кормить свои семьи на родине.
- Во всем мире самая главная борьба – это борьба за квалифицированную рабочую силу. Какой процент из приехавших к нам соответствует «идеальному» стандарту мигранта?
- Да, у нас много неквалифицированных приезжих, однако они выполняют всю черную работу на наших улицах и стройках. Но я вас уверяю, что на российских предприятиях сегодня трудится огромное число высококлассных специалистов из тех же соседних республик, которые заняты в таких сферах, как машиностроение, медицина, монтаж строительных конструкций, инженерия и тому подобных.
- В 2014 году с Украины к нам хлынул гигантский поток людей, бегущих от войны, развязанной киевскими властями против своего народа. Вы возглавляли парламентскую комиссию, которая занималась решением их проблем в самые пиковые моменты донбасского конфликта. Как вам удалось урегулировать ситуацию?
- Первое, мы для себя уяснили сразу, что в сентябре никто не сможет вернуться в свои школы на Украине. Нужно срочно устраивать детей в школьные классы. Дошкольников – в детские сады. Студентам необходимо выделить квоты в вузах. Немедленно привлекли к работе Министерство образования и вместе решали вопросы, которые только множились. Например, абсолютное несовпадение школьных программ, которые надо было оперативно выравнивать.
А тут другие проблемы. Что делать с людьми, которые вообще все потеряли, включая документы? Вопрос статуса, замены разрешения на пребывание в России с 90 дней до 180. Необходимо было добиться отмены наказания за нарушение этой нормы, потому что не выселять же людей обратно в горящий Мариуполь.
Мы видели, что они приехали с войны, и делали все возможное, чтобы они чувствовали себя в России, как в родном доме. Люди сами выбирали статус – либо беженец, либо переселенец. Многие записались в программу оказания помощи по добровольному переселению. Мы решали также вопросы предоставления гражданства России в ускоренном порядке. Обращались к предприятиям с просьбой брать на работу беженцев, и те живо откликнулись на наш призыв. И сегодняшняя география расселения украинских беженцев от Камчатки до Карелии говорит о том, что люди влились в нашу жизнь, нашли работу и новый дом.
О чем говорит этот пример? О том, что мы занимались беженцами без всяких квот и принуждения. Мы не держали их в лагерях, как это делается в Европе. Мы приняли их, как родных, помогли обустроиться, учли все насущные потребности. И я вам скажу, мы на 100 процентов их адаптируем к нашей жизни. Мы два миллиона адаптировали в Крыму за три дня.
А вот Европа с ее мультикультурализмом, который приказал долго жить, с национальными анклавами на своей территории, куда боятся соваться даже полицейские, с ее растерянностью перед миграционными вызовами и раздраем внутри Евросоюза по поводу квот на беженцев – такая Европа пока не выработала механизмов решения миграционных проблем. Она, конечно же, их выработает, разложит все по полочкам. Если успеет.
