Последняя муза Владимира Мотыля

Наталья МАЖУГА едва не стала его законной супругой

Режиссёр не дожил до свадьбы пару недель

26 июня исполняется 90 лет со дня рождения режиссера Владимира МОТЫЛЯ, имя которого можно смело вписать в золотую коллекцию Россию кинематографа. «Звезда пленительного счастья», «Белое солнце пустыни», «Женя, Женечка и Катюша»  - фильмы, ставшие патриотическими в нашей стране. В личной жизни Владимир Яковлевич официально был женат трижды, причем первый и третий раз на актрисе, которую знал со студенческих лет – Людмиле ПОДАРУЕВОЙ. Но только сейчас, накануне юбилейной даты, историю последних лет жизни рассказала женщина, которой суждено было стать последней музой Народного артиста.

С Натальей Мажугой мы встретились незадолго до юбилея Мотыля. Книга, которую она решила написать в память о режиссере, послужила поводом для откровенного разговора.

- Я никогда не хотела мелькать в модных программах и рассказывать, что я была последней любимой женщиной Владимира Яковлевича, - рассказала Наталья. – Но решила все же издать книгу воспоминаний друзей, в которой расскажу и нашу с ним непростую историю. Я обязана это сделать в память, которую обещала хранить… Мы познакомились в Санкт-Петербурге в 2005 году, куда Владимир Яковлевич приехал снимать свой последний фильм «Багровый цвет снегопада». Я подрабатывала администратором в гостинице на Садовой улице, куда он 5 февраля с группой заселился. Владимир Яковлевич подошел ко мне и говорит: «Я - кинорежиссер Мотыль. У вас типаж – подходящий для фильма, а я люблю работать с непрофессионалами». Конечно же, я знала, кто такой Мотыль, и понимала, что он делает такой заход, чтобы познакомиться. Но в то же время мне было интересно, и я попросила прочитать сценарий.

Раиса КУРКИНА свела с ума мэтра на съёмках «Белого солнца пустыни»

Берег супругу

В основу сценария, который Мотыль написал сам, легла история любви молоденькой санитарки с немецкими корнями, оказавшейся на полях сражений Первой Мировой войны, и пожилого генерала русской армии, за которого она впоследствии выходит замуж.

- Когда Владимир Яковлевич захотел узнать мое мнение, он пригласил меня в ресторан, - вспоминает Наталья. - Я честно сказала, что повествование идет от женского лица, а некоторые поступки неженские. Мотыль заметил: «Все льстят, а ты – единственная, кто указал на недостатки». И после этого он пригласил меня приехать и посмотреть съемки. Роль у меня была эпизодическая, немецкой переводчицы. Я выучила текст на немецком языке, и сыграла. Когда они уехали в Киев на съемки, мне позвонили и предложили поработать в группе помощником режиссера. Вот тогда Владимир Яковлевич стал ухаживать. Я стала понимать, что он меня приучал к себе. Мы с ним словно проигрывали в жизни историю генерала и молодой санитарки, о которой снимали кино. Разницы в годах словно бы и не было.

- А как же супруга, которая еще была жива?

- Людмила Васильевна уже не вставала и не выходила из дома. Она на пять лет была старше Владимира, и я уважительно относилась к ней, всегда понимала, что если он ей звонит, это правильно. Конечно, он рассказал мне о своей жизни. Людмила - первая жена, с которой он развелся, когда женился на  актрисе Раисе Куркиной, сыгравшей жену таможенника Верещагина в «Белом солнце пустыни». Прожив с Куркиной шесть лет, расстался, и снова женился на Людмиле. Вспоминал, как тяжело с Куркиной расставались, так как она не давала развода, и пришлось идти в суд. Володя говорил мне, что они не уживались из-за взрывных характеров. Он был непростым человеком: мог вспылить, накричать, подойти и попросить прощения. Первая супруга Людмила не стала выяснять, упрекать, когда он вернулся назад. Кроме того, у них ведь общий ребенок, дочь Ирина.

-  Наверное, дочь не сразу ваши отношения приняла?

- Дочь Ирина знала обо мне, поскольку работала художником по костюмам на картине. Мотыль с ней общался на предмет меня, а она ничего обо мне слышать не хотела. Наверное, сложно понять, что твой 77-летний отец может еще кого-то искренне полюбить, или наоборот, что молодая женщина может питать чувства к человеку с такой возрастной разницей. Но для этого надо было знать Мотыля. Он был гений, который бегал по площадке так, что ему максимум можно было дать лет 60. В процессе съемок он усаживал меня рядом, и спрашивал мое мнение. Умел ухаживать и делал это ненавязчиво. Я видела, как он искренне переживал, когда умерла Людмила. Когда выразила ему соболезнование по телефону, Володя заплакал в трубку: «Близкий человек у меня теперь только ты. Когда все пройдет,  я тебе позвоню». Через неделю он попросил меня приехать в Москву, и тогда сказал: «Я понимаю, что это будет выглядеть некрасиво и непорядочно, если я тебе сейчас предложу руку и сердце. Я хочу вытащить тебя в Москву, потому что знаю, ты будешь хранить обо мне память». Речь даже шла о квартире, которую он хотел мне оставить.

С первой женой Людмилой Васильевной

Выйти как Антониони

Отбросив все предрассудки, Наталья переехала жить из Питера в Москву.

-  Счастье длилось недолго, но это было наше счастье. Помню, в сентябре 2007 года мы поехали в Пятигорск поправить его здоровье. Рядом с нашим домом располагался домик-музей им. Лермонтова, куда я непременно хотела сходить. Но Мотыль говорил, что ему ближе по душе поэт Пушкин. Я настояла, чтобы пойти туда одной. Чувствую, что он идет следом. В музее Мотыля узнали, нам сделали персональную экскурсию, после которой пригласили в комнату для гостей. На стене висел портрет Ельцина с его автографом, и Мотыль тогда оставил и свой, а мне сказал: «Какая ты, молодец, что вытащила меня». Еще я помню, как хотела подняться на вершину горы Машук, где стояла «лермонтовская беседка» и скульптура орла, но Володя сказал: «Что идти? Картина висит в комнате у нас. А орла и отсюда видать. Любуйся?» Но мы все же поднялись вдвоем и сделали фотографии.

- Но публично он вывел вас в свет? Не мог же все пять лет прятать?

- В 2006 году Мотыля пригласили на вручения приза «не меркнувшая зрительская любовь» на фестиваль «Виват кино России!». Он попросил меня выйти с ним, и рассказал такую историю: «Однажды я был в Каннах и наблюдал, как итальянский режиссер Антониони шел под руку с молодой красоткой. Я думал: Антониони может себе позволить идти с красивой девушкой под руку, а смогу ли я достичь того уровня величия, чтобы пойти по ковровой дорожке с молодой красавицей? И вот бог подарил мне тебя». Как я волновалась на ставшей первой в моей жизни этой дорожке, сложно представить.

- Когда речь все же шла о свадьбе?

- Через год после смерти жены Владимир сказал: «Не хочу, чтобы о тебе плохо думали, и хочу, чтобы ты имела права на какие-то авторские отчисления. Выходи за меня замуж. Надо торопиться, вдруг со мной что-то случиться». И потом добавил: «Я не знаю, кто тебе еще сможет сделать такое предложение». Тогда я, конечно, не думала о том, что его не станет, поэтому решила, что сначала надо сдать важный для него фильм  «Багровый цвет снегопада». Жалею до сих пор о том, что не закричала сразу же «Да!» Конечно, не последнюю роль сыграли окружавшие нас люди. Слухи ведь о свадьбе быстро расползлись. Знакомые стали мне откровенно ужасные вещи говорить, осуждать: «Так, ты авантюристка!? Ты понимаешь, что жить ему осталось недолго. Ты из-за наследства?» Люди не понимали, что мне с ним было безумно интересно. Мотыль был молод душой, у него не было нафталина. Мы могли поругаться, я могла фыркнуть, но уже на следующий день он подходил и говорил: «Прости меня, я не прав». В общем, я стала тянуть время,  предложив сдать картину, а потом расписаться. Он назначил дату премьеры в московском Доме кино на  11 марта, на мой день рождения. «Это будет тебе подарок, а после премьеры мы объявим о свадьбе», - сказал он мне тогда. Володя не дожил до премьеры и 21 февраля 2010 года умер.

Награду за последний фильм МОТЫЛЯ из рук РОДНЯНСКОГО получила его дочь Ирина. Фото: © РИА «Новости»

Дочь не приняла

- Почему писали, что он сам вызывал себе скорую помощь?

- Я уехала как раз за вещами в Питер на пару дней, чего до сих пор не могу себе простить. Вышла с поезда и узнала о сообщении в новостях: «Попал в реанимацию, вызвал себе скорую». Дочь Ирина мне даже не позвонила, впрочем, она и не хотела, чтобы я присутствовала на похоронах... Когда приехала скорая, Володя не смог открыть дверь. Я тут же помчалась в Москву, по дороге представляла, как приеду, возьму его за руку, скажу, что все будет хорошо, и появятся обнадеживающие сигналы на мониторе аппарата. Но когда приехала, взяла его руку и сказала «я больше никуда не уеду, дай знак, что ты слышишь!», он не отреагировал. Поняла, что это конец.  Две недели Володя пролежал без сознания, до премьеры так и не дожив. Ирина выпустила фильм уже без отца, меня даже нет в титрах, потому что роль порезали. Понятно, она хотела поддерживать память матери, и от ее имени появилась информация в СМИ, что великий режиссер не смог пережить смерть жены. Я знала, что это ложь, но промолчала.

- Но ведь он хотел, чтобы именно вы хранили о нем память?

- Вопреки желанию дочери, я пришла на похороны в Дом кино. Стоял гроб, а рядом - пустые стулья для близких. Раиса Куркина не пришла с ним проститься. «Добрые люди» мне посоветовали не светиться и не подходить. Я рыдала, смотрела на него, и не могла поверить, что он не встанет. Когда он умирал, мне приснился сон, как будто я иду по заснеженной лесной дороге, ноги тонут в сугробах, нет ни одной попутки, и вдруг меня обгоняет черный «мерседес». Я остановила его и бегу, чтобы сесть, протягиваю руки, а он ускользает. И вот похороны Володи: едет катафалк «мерседес», мы идет по заснеженной дороге, и я вижу, на расстоянии вытянутой руки, как он ускользает от меня… Неправильно, что я тогда не села на этот стул для родных людей. Самое неприятное, что снимавшийся у Мотыла актер Стас Садальский на похоронах стал толкать операторов со словами «Снимайте ее, она любовница Мотыля!» уже не в самом соку 40-летней давности его любовницу, Людочку Михееву, с которой Володя познакомился во время премьеры фильма «Звезда пленительного счастья». Садальский тогда давал ключи от коммуналки для их встреч. После этого вышла статья: «Ничего человеческого не было чуждо режиссеру»… «Добрые люди» после смерти Мотыля от меня отвернулись, и быстро перешли на стороны дочери. Оказалось мало друзей, которые меня поддерживали.

Музыку написал сам

- Кто был настоящим другом Мотыля?

- Он всю жизнь дружил с композитором, написавшим почти ко всем его фильмам музыку, Исааком Шварцем. И в конце жизни их дружба прошла еще одну проверку. Когда поехали к Исааку, чтобы он посмотрел «Багровый цвет снегопада», он сказал: «Мне надо подумать, приезжайте завтра». Утром мы собрались в путь, за нами заехал водитель, и тут раздается звонок: «Приезжай без подружки. Жена Тоня не хочет ее видеть». Тогда Мотыль коротко ответил: «Исаак, ты не понял, или мы приедем вдвоем, или никогда» и повесил трубку. Затем резко развернулся и мне сказал: «Мы не едем». Я возразила: «Вова, меня не все принимают. Езжай один». Но Мотыль закончил разговор: «Значит, он не станет писать музыку». И мы поехали в ресторан «Подворье» завтракать. И когда уже кушали, раздался звонок Исаака: «Вова, я был неправ. Приезжайте вдвоем». Исаак встречал нас у дороги. На следующий день мы снова приехали, и Исаак вынес вердикт: «Вова, мне жаль, ты ошибся с актрисой. Она носится с пистолетом. И эта постельная сцена с большевиком, которого она хочет убить, зачем она? Вова, пересними». В общем, Исаак сказал Мотылю то же самое, что и когда-то сделала я. Мы ехали обратно в полнейшей тишине. Мотыль объяснил, что он не может изменить сюжет картины.

- А откуда он взял сюжет?

- Володя прочитал статью об эмигрантке, которая, уехав в Париж, встречает убийцу мужа, но вместо того, чтобы его убить, она застрелила саму себя». Но Мотыль считал, что постельная сцена была важной. Якобы героиня Ксения Герстель хотела отомстить  троим убийцам, и через постель выудить информацию о подельниках. Поэтому Мотыль сказал нам с Исааком: «Кровожадные мои друзья! Должна быть надежда и светлый конец». Исаак попросил время, чтобы подумать, и через две недели мы все встретились. Шварц предложил: «Мне очень понравился большевик, которого сыграл Саша Цуркан. Под его героя я могу написать музыку. А героиня, сербская актриса, Даниэла Стоянович, не идет. Еще предложил романс «Цветы и шмели» на стихи Ивана Бунина в исполнении Елены Камбуровой. Мотыль, слушая музыку, вдруг встает и уходит молча. Исаак тогда говорит: «Куда он пошел? Это неслыханно! Писать под мою музыку?!» На пороге стоявший Мотыль мне объяснил: «Изя хочет меня обмануть. Это старая мелодия. Так было с фильмом «Несут меня кони». Я пыталась их помирить. Шварц звонил мне и говорил: «Передай, даже если я накарябаю левой ногой, это будет гениально». Но Мотыль уже написал свою музыку, Исаак же должен был только ее оформить в нотах. В общем, Мотыль так и сделал: «Я люблю Исаака, но мне важно закончить фильм, как я хочу». На похоронах Исаака Мотыль не был, но сказал СМИ, что «умер мой самый близкий друг». Мы общаемся с женой Тоней Шварц до сих пор. Она мне как-то позвонила и попросила помощи: найти художника для памятника на могилу. Я обратилась к знакомому скульптору. Он сделал памятник: семицветник в виде клавиш и между ними колокольчики на шнурке, которые, когда дул ветер, звенели. В мае этого года колокольчики из меди украли. Этот же скульптор тогда мне предложил сделать и памятник Мотылю. Когда дочь Ира приезжала на открытие памятника Исааку, я ей сказала, но она отклонила: «Папе не нужно, он не любил помпезности». Ира поставила на Востряковском кладбище камень и сделала табличку.

- Как сложилась ваша судьба после смерти Мотыля?

- В Москве пыталась поработать на кинопроектах, но деньги не платили. Вернулась в Питер, счастье свое еще не построила. Наверное, у меня планка завышена после смерти Володи. Я его часто вспоминаю, перечитывая письма. Может, это беда, потому что сравнивать приходиться.

Интересно, но факт…

- На главную роль пробовались сотни актрис, но Владимир Яковлевич увидел в Даниэле Стоянович сходство с матерью, которой и посвятил картину «Багровый цвет снегопада».