В эротических и экстремальных сценах сериала «Черный ворон» звезду подменяли две дублерши
В самом начале работы в сериале актрисе было сложно входить в образ. Она часто «спорила» с Татьяной Лариной, потому что не понимала логику ее поступков. Но за несколько лет работы над телефильмом актриса настолько сроднилась со своей героиней, что даже в обычной жизни испытывала эмоции, заданные сценарием. Теперь, когда все позади, Анна ГЕРМ с удовольствием вспоминает самые интересные и памятные рабочие моменты.
Татьяна СТЕПОВАЯ
- Сложно было в течение четырех лет оставаться Татьяной Лариной? - Поначалу - да. Но со временем все пошло по накатанной, и уже не ты играешь роль, а она - тебя. Даже тексты учились как-то сами собой. Причем это заметили про себя все актеры, снимавшиеся в «Вороне». - Твоя героиня очень правильная, но в картине у нее больше всего постельных сцен с разными мужчинами. Тебе не кажется это не логичным? - Что же делать, если так складывается ее жизнь. Две сестры, не знающие о своем родстве, долгие годы общаются в одной компании. И обе умудряются перебывать кому женой, кому любовницей. Встречаемся мы как-то с Таней Колгановой в гримерке. Она спрашивает: «Ну, как ты?» Я отвечаю: «Да вот, из постелей не вылезаю». Она с сожалением: «А у меня ни одной интимной сцены». Я смеялась: «Ничего, дождешься». Так получалось, что ее героиня - такая яркая женщина без комплексов, но и без мужчин. В съемочной группе над этим подшучивали и выдвигали различные гипотезы по поводу сексуальной ориентации Захаржевской. Но мне кажется, создатели хотели ее хотя бы в этом моменте сделать положительной. Она и так много накуролесила. А моя Таня тихая, но своего не упустит. - Ты испытывала неловкость, снимаясь в эротических сценах? - Для меня это самый большой кошмар! Я всегда прошу дублершу. На «Вороне» их было две. Одна для «постели», другая - для трюков. С лестницы я тоже не умею падать. Такие пункты, как обнаженка, съемки в огне или ледяной воде, падения с крыш и другой экстрим, я строго оговариваю на уровне подписания договора. И вовсе не потому, что считаю себя голливудской звездой. В «обнаженке» работают, как правило, стриптизерши. У них красивое, ухоженное тело, без всяких полосочек от купальника, и такая работа для них не является стрессом. А мне сложно будет оголиться перед всей съемочной группой. Иногда мне говорят: «Но ведь зрители все равно думают, что это ты». Но я, тем не менее, не соглашаюсь. Например, мне предложили всплыть из пруда рядом с лодкой с обнаженной грудью. Я согласилась, ничего не имею против топлесс. Выехали на натуру. В этот день было очень холодно. Все стоят в утепленных куртках, а мне надо голышом залезть в воду и провести там минимум полчаса! Но ведь я же могу после этого остаться калекой на всю жизнь. А как же радость материнства?! И отказалась. В другой раз мне предложили сниматься в таких откровенных сценах, которые, кроме как порно, даже назвать было нельзя. Когда я возмутилась, мне сказали, что эти сцены вырежут. Но зачем тогда снимать - для семейного просмотра?
|
КАДР ИЗ СЕРИАЛА: Татьяна и Павел (Ярослав Иванов) опять выясняют отношения |
- Как ты совмещала съемки в «Вороне» и в сериале «Надежда уходит последней»? - Очень тяжело, без выходных. Моталась с одной съемочной площадки на другую. Садясь на грим, засыпала в кресле. От грима очень страдает кожа. А за день бывало несколько перегримировок. Наступил момент, что мне было больно, когда гримеры дотрагивались до моего лица. Прически - тоже отдельный разговор. Для одного эпизода мне кудри делают, для другого - распрямляют. После многих дней таких экспериментов я заметила, что на голове появился подшерсток, и радостно заявила девчонкам: «Ой, смотрите, у меня новые волосы растут!» Они мрачно на меня посмотрели и заявили: «Это у тебя, Аня, старые отваливаются, потому что у корней пообломались». А по поводу кормежки я вообще молчу. - Неужели на площадке актеров голодом морят? - Конечно, нет. Но еда из пластиковых коробочек меня убивает. К тому же не всегда получается прервать работу и вовремя пообедать. Горячая пища стоит несколько часов, преет, перевозится с места на место. При таком режиме перестаешь получать удовольствие от еды.
Я - человек крайностей
- В «Черном вороне» много мистики. Происходило что-то на площадке, не поддающееся логическому объяснению? - Мы снимали эпизод, где Захаржевская вызывает дух бабушки, и все смеялись: дескать, сейчас старушка такого натворит! После этого была сцена, где я с Максимом Сергеевым прогуливаюсь на катере. И вдруг посреди канала мы «заглохли» совершенно по непонятной причине. Так и не смогли завестись. Мы винили в этом бабушку. Но на самом деле, конечно, это просто забавное совпадение. - А смешные случаи были? - Конечно! Особенно мне запомнился эпизод, когда моя Ларина делает аборт. Мы снимали в настоящей больнице. Мне там выдали халат, рубашку, бесформенные тапочки. Я должна была стоять у окошка и махать подругам, которые меня навещают. Вся съемочная группа была уже внизу. Я стою, помахивая. Грим при этом соответствующий - бледная, с кругами под глазами. В этот момент ко мне подбегает санитарка и начинает кричать: «Больная! Вы из какой палаты? Почему в неположенное время по коридорам шастаете?» Пытаюсь ей объяснить, что я актриса и здесь снимается кино. Вижу, женщина на меня смотрит испуганно и пятится. Тут до меня доходит: она решила, что я немного помешалась, раз за актрису себя выдаю. Хорошо, санитаров не вызвала.
|
НА СЪЕМКАХ "ЧЕРНОГО ВОРОНА": с режиссером Андреем Кравчуком тщательно продумывали каждую сцену |
- Слышала, что ты хорошо рисуешь. Планируешь выставляться? - У меня нет амбиций на этот счет. Мои картины недостаточно профессиональны и в чем-то наивны. Когда я рисую, просто отключаюсь от всего, отдыхаю. Люблю экспериментировать с цветом. Все свои картины я дарю друзьям, себе ничего не оставляю. - Такой творческой девушке, наверное, некогда заниматься домашним хозяйством? - Я - человек крайностей. Могу все забросить и заниматься только делами. У меня будет бардак и пустой холодильник. Точно так же могу превратиться в образцово-показательную хозяйку. Я живу по принципу - не делать того, что раздражает. Есть хозяйки, которые будут с ненавистью вытирать пыль или мыть посуду. По мне - пусть лучше будет грязно, зато радостно. - У тебя есть домашние животные? - Да, кот Дитрих. Как-то он меня потряс. Мне подарили большую ромашку. Я поставила ее в вазочку и захотела нарисовать. Но подумала, что она будет одиноко смотреться. Хорошо бы нарисовать рядом котенка. И Дитрих словно прочитал мои мысли. Сел рядом с цветком и просидел ровно столько, сколько надо. - Ты сейчас перестала сниматься. Решила оставить актерскую профессию? - Актер работает с такими тонкими материями, как душа, пластика, мимика. Ты не можешь абстрагироваться от сыгранного образа, начинаешь испытывать те же эмоции, что и твои герои. В последние годы мои героини в сериалах все время страдали. И в какой-то момент мне показалось, что конца и края не будет этим слезам. Я приходила домой со страдальческим лицом и думала: «Но в моей-то жизни что плохого случилось?!» Мне хотелось смеяться и шутить. Но расслабляться было нельзя, иначе потом сложно войти в образ. Великий актер Георгий Вицин говорил, что игра трагических ролей не способствует физическому здоровью актера. Я могу сказать то же самое. - Я слышала, что ты сейчас занимаешься режиссурой… - Да, я создала компанию «Анна Герм Фильм». Летом мы запускаем большой проект. Это будет историческая картина, но всех секретов раскрывать не буду.