Зимний вечер в Гаграх
%фото.право%
Каково жить в стране, чью свободу никто не признает и с паспортом которой нигде не принимают? Где ходят российские рубли, а русские считаются иностранными туристами? В стране, где люди гибли, чтобы оказаться в составе России, а она отворачивается от них, как мать-алкоголичка от своего ребенка? Жить там, где в каждом доме всегда готова комната для гостей, а во дворе зарыт автомат на случай новой войны?
Тусклое, цвета неспелого апельсина солнце выползает из моря, и тысячи сухумских чаек с нетерпеливым криком бросаются за камсой в гладь воды.
Пестрые облака птиц. Чаек много, как мошкары. Сытые и довольные, они покрикивают на ползущих по берегу старух. Те, скрючившись, выбирают в гальке ветки покрупней и складывают в хозяйственные сумки. Собирать хворост - работа женщин и детей.
- У нас сейчас хорошо. В этот год никто от голода не умер, - то ли хвалится, то ли жалуется крепенькая бабка.
Натруженные крестьянские руки поправляют платок и цепляют увесистую сумку. Пора домой. Двух баулов хватит, чтоб затопить печку, сварить кофе, погреться.
Утро - Абхазия пьет кофе
Кофе заменяет завтрак, обед и иногда ужин. Здесь многие привыкли есть один раз в день, ближе к вечеру, зная, что голодным все равно заснуть не получится. Местные женщины не обеспокоены диетами и всяческими похуданиями. Когда едешь в общественном транспорте, иногда замечаешь, что многим велики колечки и перстеньки, купленные еще до войны. Жизнь не позволяет набрать тот лишний довоенный вес, и они вынуждены сжимать тонкие пальцы в кулак, чтоб эти сиротливые украшения, напоминания о прошлом, не свалились.
Мужчины первую чашечку арабики принимают в "брехаловке". Главный кофе здесь.
Легендарное сухумское кафе. Крашеный ларек с видом на море, окруженный пальмами и сожженными отелями "Рица", "Абхазия", "Ткварчели". Тут центр культурной жизни. Тут делаются новости. За железными столиками собираются пенсионеры, министры, таксисты и депутаты. Если нужного начальника не застают на месте, идут сюда, он обязательно встретится по дороге. Раза два в неделю бывает президент Ардзинба, к нему подходят люди, спрашивают, как дела, здоровье, что в стране.
%фото.лево%
Это место - первое, что заработало в республике после войны. Поговаривают, что даже в первые дни оккупации министр обороны Грузии Китовани, расстреляв абхазский флаг на Доме правительства, пришел сюда пить кофе. И ходил до самого освобождения Сухуми, сменив, правда, абхазского кофевара на своего.
Перед отступлением "брехаловку" расстреляли наравне со всеми важными объектами.
Имея три рубля на чашку сваренного в песке кофе можно узнать все, что захочешь. Например, именно в "брехаловке" Яков Израитель, настоящий коммунист и преданный партиец, придумал назвать своего сына Владиленом, что значит Владимир Ленин, и тем определил отчество будущего российского премьера Сергея Кириенко.
Его не очень любят за отношение к бабушке Тамаре. Добрейшая старушка при внуке - министре всю войну прожила в бараке на голодном пайке. О ней родственник вспомнил только на следующую неделю после назначения на премьерское кресло. Сделал российское гражданство и переселил в однокомнатную квартиру в Сочи.
Удивленным такими переменами соседям она объяснила: "Вы что, не понимаете, что здесь может со мной случиться? Похитят и будут требования ставить".
Искренне скучает по уехавшим Израителям только соседка Сусанна Меликян:
- Сереженька такой интеллигентный мальчик был, "эр" долго не выговаривал, в мячик всюду играл. Ко мне даже из ФСБ приезжали. Долго про их семью расспрашивали, подробно все разузнавали. На камеру записывали. Я думала зачем? А потом через несколько недель его назначили главой правительства. Значит, проверяли родословную, и то, что дедушка коммунист, думаю, не помешало.
Сейчас в двухэтажном доме Кириенко растут деревья и гуляют соседские куры. Его не собираются ни сносить, ни продавать. Родовое гнездо выкупил Сергей Владиленович и в этом году собирается заняться восстановлением.
Жириновский влюбился в осла
%фото.право%
Пока я пил кофе, ко мне подошел добродушный парень и тоже предложил дом.
- В Гаграх жить будешь. Это - курорт международного класса. Не пожалеешь.
Вообще каждый абхаз продает какую-нибудь брошенную на произвол судьбы недвижимость. Разваленные халупы принадлежали раньше уехавшим в Россию или Грузию родственникам, друзьям, соседям. У некоторых, как, например, у моего нового знакомого Хары, таких разграбленных владений по несколько десятков. Местные не берут так называемые трофейные - бывшие грузинские - дома, считая их проклятыми, а приезжие потихонечку их скупают. На всякий случай.
Мне "трофейный" дом тоже не хотелось. Но Хара побожился мамой, что дом принадлежит его тетке, и, расписав все прелести жилища, попросил за него пятьсот долларов. Поторговавшись, сошлись на сотне и поехали смотреть владения.
По пути Хара засмотрелся на лебедей в Новоафонском пруду и чуть не врезался в ооновский броневик. Негр-водитель успел вывернуть руль, и машины разъехались. Хариному горю не было предела. Врезаться в ооновца - голубая мечта абхаза. Сделать это - все равно что выиграть в лотерею. Цэрэушники, по-другому наблюдателей здесь не называют, боятся разборок с местными джигитами и сразу оплачивают покупку новой машины.
Хара так распереживался, что даже вышел из своей "газели" покурить. К присевшему у пруда горемыке сразу приплыли лебеди. Голодные птицы тянули к нему длинные шеи и просили кушать. Из десятка белых птиц только две были старые - Вовка и Людмила. Их каким-то чудом не съели во время войны.
Приезжавший несколько лет назад Вовкин тезка Жириновский так обрадовался этому событию, что выделил деньги на чистку пруда купил корма на целый год. Политик утверждал, что Вовкой лебедя вообще назвали в честь него, еще когда он работал в Сухуми юристом.
Кроме лебедя, Владимир Вольфович в Новом Афоне очень проникся к изображению осла в местном монастыре.
Фреска вифлиемского животного нарисована так хитро, что в какой бы угол храма человек ни становился, ослиные глаза все равно смотрят прямо на него. Монахи утверждают, что осел смотрит на всякого, у кого есть грех. Рассказывают, Жириновский вспотел, бегая от ослиного взгляда, но так и не спрятался.
Бананы на вес золота
Самый большой оптимист не назвал бы три стены с двумя оконными проемами домом. Лучшее, что было в моей покупке, - забор и калитка, запертая на здоровый амбарный замок. Садик из пяти мандариновых деревьев сиял оранжевыми плодами.
Подписав пару бумаг, Хара повел меня знакомиться с соседями. Никого не найдя, мы наткнулись на девочку-подростка, сообщившую, что все сейчас в конце улицы на похоронах.
В крепкий с виду зажиточный дом тянулась целая очередь.
%фото.лево%
- Ты туда пока не вставай, - предупредил меня Хара.
Оказывается, люди стояли в очереди, чтоб внести деньги. Все, кто приходит на дни рождения или похороны, обязаны принести какую-то сумму, величина которой соответствует количеству твоей любви к имениннику или покойному. Очередь же выстраивается из-за главной формальности церемонии. Специально назначенный человек обязан записать в особой тетрадочке, сколько денег ты не пожалел. Делается это не для учета всей суммы, а для хозяина, который после торжества посмотрит, кто сколько дал. И в свою очередь на ваши похороны принесет столько же, сколько вы на его последний день рождения.
Хара, как все молодые абхазы, очень не любит эту традицию, искренне считая, что все заработанные деньги уходят на этот взаимозачет.
- Меньше ста рублей дать не могу. Стыдно, - переживает Хара. - Одна свадьба, одни похороны, два дня рождения в месяц, и нет зарплаты. Зато у абхазов всегда праздник и на столе бананы.
Бананы в Абхазии на вес золота, их даже продают не килограммами а поштучно. Один банан восемь рублей. При том, что кило отличных апельсинов - семь. Бананы наряду с сигаретами и мукой главный вид импорта в республику. Праздник без них считают бедным и долго вспоминают недобрым словом.
В общем, Хару какая-то встреченная родственница попросила съездить на границу за коробкой этих фруктов для поминок.
Раб искусства
В помощь нам дали Петю, крепкого, косого на левый глаз мужика. Упитанный на деревенских харчах Петр олицетворял собой кошмар, который ставят в вину всем живущим в горах народам.
Был он, извините, "рабом". Человеком, работающим за еду и одежду. Без паспорта и копейки денег пробрался через границу в Абхазию и Христа ради упросил взять на работу. Таких, как он, бомжей, удирающих по примеру Леньки Пантелеева на юг, "где тепло и апельсины", в абхазских деревнях сотни. Они живут на правах члена семьи. Пасут коз, сажают кукурузу, рвут мандарины. Всегда сыты, одеты и по праздникам пьяны. Самое страшное для них - оказаться на улице за чрезмерное пьянство или воровство. Тогда приходится идти несколько десятка километров, до села, где его не знают, и снова проситься на работу.
%фото.право%
Петя так сменил уже два дома. В обоих в отсутствие хозяев напивался домашним вином до беспамятства и устраивал погром. Совсем неисправимых алкашей абхазы отвозят обратно в Россию, чтоб не шлялись, где попало. Эти бедолаги потом и рассказывают о жутких условиях "рабской" жизни, мечтая при первой же возможности вернуться обратно.
- Я между прочим искусствовед. Только не сложилось у меня, - говорит Петя и тут же показывает остатки образования. - Все автобусные остановки в Абхазии Церетели построил, - тычет он пальцем на циклопического размера сооружения.
В виде огромных морепродуктов: ракушек, медуз, рыбок и прочего - они считаются самым полезным творением в жизни славного художника. Нависая громадой бетона над дорогой, остановки пугают абхазов своим устрашающим видом и грузинским происхождением. Ждут, что какая-нибудь из них вот-вот обрушится. Поэтому автобус предпочитают ждать не ближе метра от сооружения. Петя рассказал, что какой-то местный психоаналитик определил, откуда у скульптора такая любовь к огромному. Он причислил это к компенсации комплекса маленького члена. Мол, свой приборчик маленький, зато построенные фаллические символы огромны.
По дороге за бананами Хара успел рассказать, что его бабушка живет в родном селе Дианы Гурцкой Алькамарах, и там любой поклянется, что певица действительно ничего не видит, а не притворяется, чтоб деньги заработать.
То же самое мне подтвердила бабка покупающая мартини в магазине "Duty Free" на границе.
В него попасть можно только на пути из России в Абхазию. Поэтому нам с Харой пришлось дважды перейти границу: сначала из Абхазии в Россию, а потом обратно. С российским паспортом это дело десяти минут. Единственное, кто мешает, - тысяча абхазок с мешками и телегами мандаринов. "Желтая лихорадка-1" называют фрукт таможенники и ждут марта, когда пойдет "Желтая лихорадка-2" - мимоза.
По пути к беспошлинным товарам открылась самая секретная тайна Абхазии. У Хары с собой оказался российский паспорт с рязанской пропиской. И он рассказал, что каждый третий житель республики имеет российское гражданство! Секрет тяги независимой Абхазии к России в том, что формально почти половина ее жителей уже и так россияне. А не признавать своих просто неприлично.
Елена Масюк - шпион?
Собрав на своей маленькой плантации рюкзак мандаринов, я к вечеру спустился из своей деревни в Гагры. Урожай так сильно давил на плечи, что поскорее хотелось его кому-нибудь подарить. Но предлагать мандарины людям было глупо. В Гаграх мандаринов, что песка в море. Именно там мне встретилось благодарное и понимающее вкус витаминов существо. Одинокая, бродившая по пляжу коровка чуть не поперхнулось от радости, когда я щедро высыпал перед ней гору фруктов. Забыв в благодарность даже мукнуть, она торопливо зачавкала.
Недалеко в маленькой кафешке оценили мой жест и пригласили к столу. Разговаривали о Елене Масюк. Один из соседей, директор правительственной дачи, жаловался, что чуть не лишился работы после приезда известной москвички. Рассказывал, как директора всех правительственных дач республики накрывали ей столы, поили и рассказывали легенды о владельцах резиденций.
- Она все снимала. А по телевизору сказала, что все эти кадры были сделаны много лет назад, теперь же все дачи разграблены и уничтожены. А показать она их не может, поскольку ее туда не пускают.
После такой инсинуации президент хотел всех директоров, принимавших Масюк, снять с работы. Подумал, что они чем-то обидели журналистку, но потом не стал этого делать. Говорят, что служба безопасности нашла какие-то сведения, по которым Елена за такой маленький обман получила от соседей 50 тысяч долларов. Это списывают на желание любыми способами остановить иностранные инвестиции в республику. Ведь после восьми спокойных, без войны, лет сюда начали вкладывать деньги. Москвичи арендовали гостиницу "Ткварчели" в центре Сухума. Березовский хочет выкупить всю Пицунду. Турки и греки начали забирать в долгосрочную аренду целые километры побережья. Миллионы чужих долларов пошли в строительство. Их хозяева сделают все, чтоб окупить свои затраты на туристах. А для Абхазии это значит, что войны не будет.
Когда кафе закрывалось, за коровой, благополучно сожравшей мои мандарины прибежал маленький мальчик. Побросал камешки в сторону заходящего солнца. Устал и засмотрелся на кровавый диск. И даже забыл про крепко сжатый в руке - автомат Калашникова. Я так и не понял, настоящий он был или игрушечный.
