Тамара Семина: «Нагиев - хам и бездарь, как и Миронова, не уважает зрителей»
- Звонят, приглашают, присылают сценарии, но все это так плохо, так плохо, что нет слов, - объясняет Тамара Семина. - Всегда интересуюсь - с кем буду играть, и когда слышу один и тот же до боли известный актерский состав, отказываюсь. Не хочу и близко стоять, например, с Дмитрием Нагиевым. Хам, подонок и ко всему прочему бездарность. Ходит в темных очках, ухмыляется, вечно что-то жует. При этом сегодня он - актер номер один. Никому в голову не приходит сказать: «Уважаемый Дмитрий, в студии нет солнца, снимите темные очки!» А я сказала: «Не вижу ваших глаз и разговаривать не могу».
- Кто еще вас раздражает?
- Как-то увидела интервью с Марией Мироновой - актрисой из того самого востребованного списка. Она средь бела дня дает интервью в темных очках. Объясняет это усталостью от съемки. Разве так можно? Разве ее отец стал бы давать интервью в очках, как кот Базилио? Нет уважения к зрителям, к своей профессии. Самое ужасное, что на площадке эти бездари ведут себя как боги. Однажды я стала свидетелем, как прибегает одна медийная персона и громко заявляет: «Располагаю только двумя часами, дальше мне надо в другую картину. Так что все делаем быстро». Спрашиваю у режиссера: «А зачем вы такой занятой дали роль?» Ответ шокировал: «Продюсер ее утвердил». Не секрет, что режиссеры хотят снимать одних артистов, а им навязывают других.
- Какой своей работой гордитесь?
- Неоднократно говорила, что сегодня я бы ни за что не сыграла так, как сыграла Катюшу Маслову. И никто из режиссеров не снял бы фильм «Воскресение» так, как его снял Михаил Швейцер. Кишка у них тонка. После этой работы меня признали крупнейшей актрисой мира. В США вышел роман Толстого именно с моим портретом. Эта роль сделала меня национальной героиней Японии. Японцы до сих пор присылают очень красивые, эксклюзивные авторские веера и другие подарки. Разве сегодня такое возможно хотя бы с одной российской актрисой и картиной?
Мещанское начало Шукшиной
- Тамара Петровна, наверняка вы наблюдаете за страданиями вдовы Шукшина - Лидии Николаевны, которая то и дело становится героиней скандальных ток-шоу.
- Вася учился на четвертом курсе ВГИКа, я - на втором, и в фильме «Два Федора» мы сыграли свои первые роли на большом экране. Для меня Шукшин - один из плеяды любимых партнеров, не более того. В то же время тяжело наблюдать, как Лидия Федосеева-Шукшина находит какие-то предлоги, чтобы отказаться от участия в мероприятиях памяти мужа, а зациклилась на быте - квартирах, мужчинах, конфликтах. У Лиды - мещанское начало, которое описывал и клеймил в своих произведениях Василий Макарович. В отличие от нее я после смерти супруга Владимира Прокофьева замуж больше не выходила. Для меня любовь - это готовность отдать за любимого жизнь и посвятить себя ему. И я во время продолжительной болезни Володи не снималась, а занималась его лечением. Большая армия поклонников помогала нам выжить в трудное время.
- Вы, кажется, с юности вместе?
- Да, с Володей мы поженились на втором курсе ВГИКа, и жить друг без друга ни дня не могли. Сначала жили в общежитии - нищие, голодные. Меня для роли Катюши Масловой целый год весь курс и общежитие откармливали - такая худая была… Всегда хотелось поделиться с людьми, развеселить, подбодрить. Однажды, когда мой муж лежал в больнице, из своего шикарного японского платья я сшила ему семейные трусы с чайной розой на одной половинке, и с такой же розой - на другой. Когда принесла свое творение Володьке, он возразил: «Лапуля, за кого ты меня принимаешь?» Но я объяснила: «Это не для тебя, а для медсестер, которые делают уколы». Идея с цветами пришла не случайно - всю жизнь Володя дарил цветы всем женщинам, с которыми работал, общался. Он обожал вставать рано утром и идти на рынок. Причем покупал букеты не только мне, но и соседкам.
- Какой эффект произвели трусы на медперсонал?
- Вызвали у них веселый переполох. Если бы не кофе и сигареты, от которых Володя так и не смог отказаться, думаю, что и сегодня был бы жив. Одновременно с ним тяжело болел Леня Филатов, и мы с его женой Ниной Шацкой жаловались друг дружке, что ничего не можем с этим поделать. Потеряв мужа, я вообще ничего не хотела, и с этим чувством жила три года.
