После убийства Кости Пекинского не стало певицы Тани Лихачевой
%фото.право%
На 3 февраля в клубе "Метелица" у Тани была запланирована презентация альбома. Естественно, она сорвалась - Таня, убитая горем, не могла выйти на сцену.
Лишь через 10 дней после трагедии она вышла на люди.
…К Тане я приехала во время записи "Песни года". Скромный номер гостиницы "Космос" был до отказа забит людьми. Суетились администраторы, танцоры разгребали завалы привезенных костюмов, беспрестанно звонили телефоны. А грациозная темноволосая девушка умудрялась между диванами репетировать новый танец, размазывая слезы по щекам. При упоминании имени Константина Татьяна заметно побледнела и расплакалась еще сильнее: "Я просто не знаю, как буду дальше, без него…"
Приличные девушки не дают телефонов
- Число 28 с некоторых пор стало для нас с Костей роковым. Именно 28 сентября нас сбила машина. Я отделалась переломом ноги и после полуторамесячного больничного заключения полностью восстановилась. Косте повезло меньше - у него произошел перелом со смещением, пришлось вставить аппарат Илизарова, и он был буквально привязан к ЦИТО. Даже после выписки навещал врачей по нескольку раз в неделю. Около этой больницы спустя ровно пять месяцев его убили…
%фото.лево%
Вместе с его гибелью для меня рухнул весь мир. Он был для меня всем. С Костей я познакомилась три года назад, тогда мне было 20, и я только поступила в Гнесинскую академию, пела дуэтом со своей подружкой. Друзья затащили меня на один из показов Недели высокой моды, и судьба буквально столкнула нас лбами - он чуть меня с ног не сбил… Долго извинялся. А потом, узнав от общих знакомых, что я певица, пригласил меня выступить в ресторане "Пекин".
Три года назад это заведение более походило на модный клуб. Костя имел много знакомых в мире шоу-бизнеса, и почти вся поп-тусовка любила здесь выпивать и закусывать. Тем более, что своим друзьям Костя всегда помогал - в "Пекине" были постоянные номера и у Пугачевой, и у Кобзона. Выступили мы тогда, на мой взгляд, очень успешно, гостям понравилось, и Костя стал нас все время приглашать в "Пекин". А что ему еще оставалось? Я, как приличная девушка, не оставила ему своих телефонов, и он искал поводов для встреч. Поначалу меня смущала разница в возрасте - он старше меня на 23 года, но ухаживал Костя невероятно красиво, и я влюбилась. Я никогда не интересовалась ни его делами, ни его личной жизнью. Знаю только, что у него есть дети и он о них заботился. А о его прошлых женщинах мне ничего не известно, я просто не желала этого знать.
Любил меня Костя не за музыку
%фото.право%
К моим занятиям музыкой Костя относился, скажем так, прохладно. У меня складывалось ощущение, что ему это вообще неинтересно. "Как спела сегодня?" - спрашиваю. "Нормально, как всегда", - отвечал он холодно… Он вообще не хотел, чтобы я пела. Мы часто ссорились по этому поводу, ревновал он меня к сцене страшно. Все время повторял: "Таня, неужели ты всерьез хочешь быть какой-то певичкой? Займись делом, ресторанным бизнесом, гостиничным, да чем угодно. Я тебе всегда помогу!" У меня есть какое-никакое экономическое образование, но я понимала, что это совсем не мое. Так что наши отношения вполне можно назвать роковыми - мы постоянно сходились и расходились. У нас никогда не было общего дома, я, конечно, стремилась как-то заботиться о нем, но он не выносил, когда я занималась хозяйственными хлопотами. Запрещал мне крутиться на кухне - возил по ресторанам. И я уступила. Я перестала выступать. Тем более, что мы часто уезжали из страны - он хотел мне показать весь мир. Этим летом мы на Московском кинофестивале посмотрели фильм "Мулен Руж". Картина меня просто потрясла, я купила саундтрек и еще много-много раз ходила смотреть ее. Костя предложил: "А давай я тебе покажу настоящий "Мулен Руж". И увез меня в Париж. Я была просто потрясена, околдована увиденным. Мы целыми днями гуляли по Парижу, и нам было невероятно хорошо. Это была наша последняя совместная поездка.
Смогла поступить в "Ла скала"
Своим возвращением на сцену я обязана Иосифу Кобзону, который часто бывал на наших дружеских вечеринках. Однажды он попросил меня спеть. И я исполнила что-то академическое, из программы Гнесинки. И тогда между Иосифом Давыдовичем и Костей состоялся неприятный разговор: "Да как ты смеешь талант в землю зарывать! - бушевал Кобзон. - У девочки дар! Ее ждет большое будущее". И тогда Костя сказал: "Хорошо, проверим, какой у тебя дар. Если ты такая гениальная - поезжай в Милан, поступишь в "Ла Скала" - значит, будешь петь. И я поехала. Поступила. На прослушивании мэтры оперной сцены никак не могли поверить, что я русская: "У вас нетипичные для северян вокальные данные".
%фото.лево%
Но остаться я тогда не могла. Решила доучиться в Гнесинке, да и с Костей надолго расставаться не хотелось. Но зато я ему доказала, что мои занятия музыкой - не просто блажь. И Костя стал моим продюсером. Специально для меня стали писать песни, он самолично организовывал мои концерты, занимался промоушеном, платил зарплату всей труппе. Опять же знакомил меня с музыкантами. Филипп Киркоров мне рассказал, что мною заинтересовалась Алла Борисовна, хотела познакомиться, пригласить на "Рождественские встречи". Потом случилась та жуткая авария, все эти больницы, операции… Мы все откладывали эту встречу на потом, а теперь я даже не знаю, состоится ли она вообще.
Понимаешь, жизнь с Костей была похожа на бесконечный праздник. Он заботился абсолютно обо всех и обо всем, и теперь я даже не представляю, что будет со мной дальше. Все мое творчество я посвящаю ему. И очень надеюсь, что моя любовь поможет мне перетерпеть эту боль.
