Молодые жены Эрнста и Жигунова оказались немного беременны

Едва взяв вощеную открытку с приглашением, я сразу почувствовал тревогу, которую требовалось срочно заглушить двумя бутылками пива и пятью рюмками карельской настойки на таинственной ягоде морошка.

- Трагическое событие, примите наши соболезнования. Завернуть? - десять длинноногих гвоздичек в руках цветочника сочились чахоточной ремиссией.

Уже через 20 минут, прижимая жидкий букет к такой же впалой груди, я стоял средь кинематографического бала, где каждая из целлулоидных звезд пыталась выдавить из себя хоть лучик тепла.

Вместо похорон я оказался на еврейской свадьбе. Ничего, впрочем, удивительного.

Скрипка навзрыд плакала про «Подмосковные вечера» и всхлипывала от других берущих за душу композиций босоногого детства большинства присутствующих. Вина и водки было достаточно.

- А не махнуть ли нам в Шушенское? - шлепнул я по взмокшей лысине ведущего церемонии Женьки Стычкина.

Отпустивший интеллигентскую бородку актер так и не вышел из образа Ленина. Не того Ленина, который написал 55 томов Полного собрания сочинений, а того, который в эмиграции не вылезал из европейских пивнушек и бистро.

- Ты опять с любовницей? - поинтересовался я.

Но он был с женой. Хотя если Ольга Сутулова - не вылитая Инесса Арманд, то не пить мне больше ледяного рислинга по утрам. Женись на такой Ильич, может, и не было бы никакой революции. Сидел бы в Финляндии на даче, планировал бы отпуск в Тифлисской губернии.

- Глянь, у Кости Эрнста жена опять беременна, - зашептала мне на ухо пузырьками шампанского дамочка, похожая на Елену Подкаминскую.

Неизящный силуэт Софьи действительно наводил на мысли о прибавлении в семействе. Кому как не Константину Львовичу выполнять указ об улучшении демографической ситуации в стране. Не Олегу же Добродееву.

- С кем ты спишь, что себе отрезала? Мне-то ты можешь рассказать… - Катя Климова застала меня врасплох.

Женщина разговаривала сама с собой. В психиатрии это называют эффектом попугая. После развода и пластической операции она постоянно слышит этот вопрос от журналистов, и вот уже сама стала непроизвольно повторять его при встрече с разными людьми.

- Ты его не знаешь, - очнулась от забытья Екатерина и гордо посмотрела на бокалы с красным и белым в моих руках.

Прекрасный незнакомец наверняка станет хорошим отчимом для ее четверых детей. Главное, чтоб не пил, а то стоило ради алкоголика что-то себе отрезать.

Побаловать себя

- Буженину оставь, - чавкающая Дарья Мороз застала меня за самым интимным, какое только может быть на банкете, делом.

Я заботливо заворачивал в салфетку колбасную нарезку, сырок и ломтики тающей семги.

- Хочешь свою киску побаловать? - поинтересовался я.

- Что? Нет! Я сама себя побаловать хочу. То есть кот. У меня кот. - Даша впервые за вечер перестала жевать и задумалась о глубине своих слов.

Деликатесы приятно топорщились из карманов. Миссия светского репортера казалась мне выполненной. Пора было идти домой, пока еще не закрыли винные магазины.

- У Сережи Жигунова жена беременная, - знакомый шепот снова вернул меня в профессию.

Поздравлять Жигунова, конечно же, было не с чем. Мой наметанный глаз заподозрил его молодую жену Викторию Ворожбит только в обжорстве, что я с удовольствием и сделал.

Оставив поникшие гвоздики на столе Анны Снаткиной и Виктора Васильева, по цветовой гамме нелепых нарядов они лучше всего соответствовали моему букету, я попросил официанта принести мне дагестанского коньяка. Идеальный, знаете ли, напиток, чтобы отрешиться от реальности и впасть в сладкий мир грез.

В принципе, эту задачу должен выполнять кинематограф. Но до коньяка нашим мэтрам еще очень далеко.