Ободзинский охранял галстучную фабрику

На похороны великого певца друзья не дали ни копейки
АННА ЕСЕНИНА: со "сторожем" Ободзинским

АННА ЕСЕНИНА: со "сторожем" Ободзинским

- Несмотря на безумную популярность Валерия Владимировича, я долгое время и понятия не имела, что это за певец, - призналась Анна Альбертовна. - Я с детства любила и слушала Петра Лещенко, Вадима Козина, Марио Ланца, Лолиту Торрес. А современной советской эстрадой никогда не интересовалась. И вот однажды в середине 70-х подружка Вера позвала меня в Театр эстрады на концерт Ободзинского. "Вера, ты вообще в своем уме?! - сказала я. - Чтоб я слушала какого-то советского певца?!" Тем не менее я с ней пошла. И попала в какое-то другое измерение. Единственное, что у меня осталось в памяти, - песня "Колдовство" на стихи Леонида Дербенева: "Твои глаза - как два тумана, как два прыжка из темноты…"

С того дня я начала ходить на все московские концерты Ободзинского. И каждый раз вне зависимости от времени года дарила ему розы. При этом познакомиться с ним я даже не пыталась. Считала, что общаться с ним мне, дуре, не о чем. Потом я знала, что он женат. Да и не было у меня никогда дурацких грез, как у некоторых поклонниц: "А вот он меня увидит и полюбит. И я буду с ним". Я просто перлась от его пения.

Я была для него как собака Дружок

Познакомил меня с Валерой его администратор Павел Александрович Шахнарович. Году в 1977-м Валера выступал в одном из столичных домов культуры. Я смогла купить билет только на балкон. А мне же надо было лезть с цветами к сцене. Я подошла к Павлу Александровичу и попросила помочь с билетом в партер. А мою морду в коллективе Валеры уже все знали. И Шахнарович привел меня прямо к Валерию Владимировичу. Поначалу я больше задружилась именно с Павлом Александровичем. Это человек просто уникальный. Работал еще с Козиным и с Вертинским. Именно он в 1964 году привел Валеру в оркестр Олега Лундстрема. А когда Валера начал работать сольно, в течение 12 лет был его администратором. С ним я тогда в основном и общалась.

А с Валерой… В 1979 году он второй раз женился. Его жена училась в институте. Ее постоянно не было дома. И я была у него как собака Дружок. Когда ему было скучно одному, он звонил и спрашивал: "Что делаешь?" Я уже знала, что надо отвечать. Что бы я ни делала, я говорила: "Ничего". Потому что надо было ехать к нему. Не думайте, ничего такого мы не делали. Просто разговаривали. Потом я брала какую-нибудь книгу и читала, а он в соседней комнате спать ложился. Вот такие у нас были отношения.

В то время как певец Валера переживал не лучшие времена. В 1980 году Чермен Касаев снял его для "Огонька" к 8 Марта. Но его в очередной раз вырезали. После этого Валеру больше не снимали. По Центральному телевидению его вообще показывали очень мало. Я пыталась найти его съемки в регионах - в Киеве, Минске, Алма-Ате. Но оказалось, что там, на местах, все было уничтожено. Удалось найти лишь четыре песни, записанные в 1967 году Волгоградским телевидением. Да еще в Москве нашлась съемка итальянской песни "Дремлет море" из концерта к Дню милиции 1968 года.

ВАЛЕРИЙ ОБОДЗИНСКИЙ: в Америку - ни ногой!

ВАЛЕРИЙ ОБОДЗИНСКИЙ: в Америку - ни ногой!

Знаю, что в начале 70-х он участвовал в телепередаче "С добрым утром". Но она шла в прямом эфире, и от нее ничего не осталось. Еще он в 1977 году пел в "Огоньке" "Вечный вальс". Это было его последнее появление на телевидении.

А в начале 80-х Валера перестал звучать и на радио. Постепенно начала сходить на "нет" и его концертная деятельность. С 1983 года он уже не выступал в Москве. До 1986 года он еще как-то пел в провинции. А потом и вовсе куда-то исчез.

Распространено мнение, что это, мол, было связано с пьянством Валеры. Но я бы не сказала, что он был таким беспробудным пьяницей. Да, бывало, что по пьянке он срывал концерты. Но были периоды, когда он совсем не пил. Выпивка какое-то время помогала ему мириться с унижениями, которым его подвергали чиновники от искусства. А потом ему все надоело. И он захотел пожить как обычный мужик. Вот Магомаев не хочет петь и не поет. Нечто подобное было и с Валерой.

Тем временем в моей жизни тоже произошли серьезные изменения. В 1984 году я вышла замуж. И несколько лет посвятила семье. А потом судьба свела меня с Аллой Баяновой. Она страшно бедствовала у себя в Румынии. И мечтала переехать в Советский Союз. Но без прописки ей не давали советское гражданство. Мы нашли ей жениха с квартирой. Но у Аллы Николаевны с ним что-то не заладилось. Тогда я прописала ее у себя как свою тетю. И она два с половиной года жила здесь, в этой квартире. В общем, мне было не до Валеры.

Звезда охранял стройматериалы

- Естественно, я интересовалась у Павла Александровича, где Валера, куда он пропал. Тот узнал его телефон и дал мне. Но я долго не могла собраться позвонить. И когда наконец собралась, оказалось, что у него сменился номер. Получив новый номер, я сразу позвонила Валере. Сказала, что хочу его видеть. "Ну, приезжай!" - сказал он. Я купила бутылку водки и поехала к нему. Это был июнь 91-го года. Он тогда охранял склад стройматериалов на берегу Яузы. Сейчас на этом месте стоит жилой дом. Там у Валеры была бытовка. В ней он и жил. Еще он охранял галстучную фабрику. Она находилась на другом берегу Яузы. И когда у него заканчивалась смена на складе, он переходил туда.

Мама певца Евгения Викторовна

Мама певца Евгения Викторовна

Формально он был прописан у своей первой жены Нелли Ивановны, но фактически они уже давно не жили вместе. И дома, как такового, у него не было. Другой бы, оказавшись в такой заднице, возможно, наложил на себя руки. Но Валера нисколько не чувствовал себя униженным. Мы посидели, выпили. А через два дня он сам мне позвонил: "Деточка, выручай меня!" Я взяла водку закуску, - и снова на склад! Так я стала ездить к нему регулярно.

Потом Валера стал закрывать склад и на ночь приезжать ко мне. А осенью он решил, что ему ни к чему мотаться туда-сюда и вообще ни к чему там работать. Я тогда ездила в качестве костюмера на гастроли с Борисом Рубашкиным. Деньги у меня были. И Валера зажил у меня, как в раю.

На самом деле я нисколько не стремилась, чтобы он жил со мной. И даже некоторое время сопротивлялась этому. Но он хорошо мной сманипулировал. "Вот ты всем помогаешь, - сказал он, - а мне помочь не хочешь". И тут я сломалась. Он ведь совершенно никому не был нужен. Даже собственным дочерям. Младшая Лерка его толком и не знала. Когда в 1979 году Валера разводился с Нелли, она только родилась. Уже потом я их с Анжелкой, его старшей дочерью, сюда приволокла. И они стали у нас зависать.

Про бывших коллег я и не говорю. Один Леонид Петрович Дербенев разыскал Валеру и поддерживал с ним отношения. А больше никто про него не вспоминал. Так что, если кто-то сейчас будет рассказывать, как любил Валеру, как помогал ему в трудные годы, знайте, что это вранье.

Прогулял деньги на памятник

- Естественно, мне хотелось, чтобы Валера снова начал петь. Я принялась звонить знакомым на радио и телевидение, во всякие москонцерты-росконцерты. Предлагала пригласить Валеру. Но от меня все отмахивались, как от сумасшедшей. Первым, кто откликнулся на мои вопли, был "Маяк". Они поздравили Валеру с 50-летием и дали в эфир три его песни. После этого все вдруг вспомнили, что был такой певец Ободзинский. И процесс, как говорится, пошел. Посыпались всякие предложения. Но Валера далеко не на все соглашался. Например, он ни за какие деньги не пел в ночных клубах. И даже слышать не хотел ни о каких поездках в Америку и в круизы вокруг Европы.

Отвергалось им и большинство песен, которые ему предлагали. В итоге Валера решил обратиться к творчеству Вертинского. Записал две его песни. Потом Дербенев познакомил нас с Геной Снустиковым. Его благотворительный фонд "Аленький цветочек" тогда помогал Филиппу Киркорову, Маше Распутиной, Вике Цыгановой, Любе Успенской. Гена дал денег, чтобы Валера записал диск песен Вертинского. И нашел для этого проекта прекрасного аранжировщика Дмитрия Галицкого.

АННА ЕСЕНИНА, ИГОРЬ НАДЖИЕВ И ОБОЗРЕВАТЕЛЬ "ЭГ" МИХАИЛ ФИЛИМОНОВ: пируют на кухне Леонида Дербенева

АННА ЕСЕНИНА, ИГОРЬ НАДЖИЕВ И ОБОЗРЕВАТЕЛЬ "ЭГ" МИХАИЛ ФИЛИМОНОВ: пируют на кухне Леонида Дербенева

Мы с ним очень сдружились. И после Вертинского Валера записал еще диск его собственных песен. Галицкий стал практически членом нашей семьи. Бывало, мы с Валерой и жена Димы втроем спали на кровати, а сам Дима - на раскладушке. Когда нечего было жрать, он привозил из своей родной Калуги картошку и яблоки. В общем, жили колхозом.

Да, иногда Валера забрасывал работу и уходил в загул. Объявлял мне, что навеки со мной расстается, хлопал дверью и отправлялся гулять. Даже два раза уезжал к себе на родину, в Одессу. Один раз он сказал Снустикову, что ему надо маме памятник поставить. Тот дал ему денег. А Валера поехал в Одессу и прогулял их.

Но обычно он так далеко не уезжал. Любил погужеваться с мужиками здесь, на "ссаном углу". Есть у нас такое "мемориальное" место. В округе к Валере все относились с почитанием. Когда не было денег, он мог пойти в кафе, и его бесплатно кормили. А уж наливали ему все кому не лень. Но, бывало, он по 10 месяцев не пил. Ходил, как туз. И когда мы собирались гулять, говорил мне: "Я туда не пойду. Там ТВОИ сидят". МОИ - это мужики, с которыми он пил на "ссаном углу". Действительно, я иногда шла в магазин и зависала с ними часа на два. Они пили, а я их вразумляла, что надо бросать пить.

Я и сейчас сижу с теми, кто остался. Большинство-то из них уже умерли. Водка всех покосила.

Сделали русского евреем

- В 1997 году не стало и Валеры. Случилось это внезапно. Никаких серьезных болезней, от которых он мог умереть, у него не было. В 1995 году я уехала на гастроли, и Валера без меня оторвался по полной программе. После этого я заставила его пройти полное медицинское обследование. У него нашли только незначительный процент сахара в крови и кисту на почке. Доктор сказал: "Валерий Владимирович, если вы будете себя нормально вести, то проживете еще 50 лет". Прописал ему диету и какие-то лекарства для поддержания организма. Валера месяц соблюдал его предписания. А потом швырнул мне в морду эти лекарства и сказал: "Хватит делать из меня больного!" И все вроде бы шло хорошо.

А 25 апреля 1997 года ему вдруг стало плохо с сердцем. Мы с Леркой вызвали врача. Но Валера не захотел ехать в больницу. Наверное, чувствовал, что уходит, и хотел, чтобы это произошло дома. Часов в 8 вечера он меня позвал и сказал: "Я умираю". А нечто подобное он говорил регулярно. Как я начну чего-нибудь орать, он бултых в кровать и начинает: "Ой, мне плохо. Я умираю". - "Да ладно тебе! - отмахнулась я. - Нам через три дня в Петрозаводск на гастроли ехать". Мы с Леркой всю ночь сидели на кухне. Только под утро легли спать. И в это время он умер.

На гражданской панихиде в ЦДРИ не было конца речам о том, как все дружили с Валерой и как его любили. А там стояла на специальной подставке его фотография в рамке со стеклом. И когда речи достигли апофегея, она неожиданно упала на пол, и стекло со страшным грохотом разлетелось вдребезги. После этого все сразу заткнулись. Таким образом Валера прекратил этот апофеоз уже оттуда, с небес.

Когда объявили о его смерти, одна Гелена Великанова додумалась поинтересоваться у меня, есть ли мне вообще на что его похоронить. Слава Богу, деньги у меня были. "А то у меня тут есть немножко, - сказала Гелена Марцелевна. - Если надо, я привезу". А никто из тех, кто на панихиде называл себя друзьями Валеры, не предложил мне свою помощь. Зато уже через два месяца эти друзья начали носиться с идеей устроить в зале "Россия" концерт его памяти.

Узнав об этом, я послала тогдашнему директору "России" Шаболтаю телеграмму, в которой, как наследница Ободзинского, выразила свой протест. И он разогнал инициаторов этого концерта.

Потом с концертами памяти Валеры по городам и весям начал разъезжать некий Александр из Красноярска, выступающий под псевдонимом Ободзинский и выдававший себя за его племянника. А в этом году популяризацией творчества Валерия Владимировича неожиданно решили заняться Алла Йошпе и Стахан Рахимов. Они уже устроили в Москве одно мероприятие, на котором собрали артистов из бывшего Москонцерта. А недавно Йошпе объявила в интервью, что будет делать серию концертов памяти еврея-одессита Ободзинского в Израиле.

Самое смешное, что на самом деле Валера не был евреем. У его папы Владимира Ивановича Ободзинского, возможно, и была какая-то доля еврейской крови. Хотя внешне он совсем не был похож на представителя этой национальности. А Валерина мама Евгения Викторовна Казаненко и вовсе была хохлушка. Валера сам прикалывался по поводу того, что его считали евреем. Помню, однажды ко мне пришла одна подружка-еврейка и начала стыдить его за то, что он напился: "Как тебе не стыдно! Да кто ты такой есть?!" - "Кто я такой? Мама-папа - русские, а я еврей", - ответил Валера.

У меня остался его паспорт, выданный в 1981 году. Он потерял его во время одного из загулов. И мне принесли его уже после Валериной смерти. Так вот, в паспорте у него было написано, что он русский.

Валера не разделял людей ни по национальностям, ни по деньгам. Он смотрел, какой человек по натуре. Но тем, кто сейчас пытается заработать на его имени, до этого дела нет. Если понадобится, они его и чукчей сделают. У меня есть только одно желание - чтобы Валере поскорее заложили эту "звезду" и наконец оставили его в покое…



автор