Как фабриковали посмертный диагноз Высоцкого

Марлена Зимна, польская исследовательница жизни и творчества Владимира Высоцкого (25 января ему исполнился бы 81 год), в свое время училась в Москве. И чтобы выяснить причины и обстоятельства смерти барда и поэта, встречалась с его лечащим врачом Анатолием Федотовым. Тем самым реаниматологом, который спас ему жизнь 25 июля 1979 года в Бухаре (о чем рассказывается в фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой»). Но спустя год, 25 июля 1980 года, Федотов «упустил», то есть проспал смерть поэта. В 1992 году и сам медик скончался при загадочных обстоятельствах, а в марте 2016-го не стало Зимны. Обозреватель «Экспресс газеты» Борис Кудрявов, автор нескольких сенсационных книг о Высоцком, продолжил расследование польской коллеги.

С Марленой я вел длительную переписку. Она рассказывала:

- Сразу после смерти Высоцкого «друзья» поэта принялись фабриковать документы о его кончине. Было сделано все, чтобы избежать вскрытия тела. Анатолий Федотов признавался мне: «Правда могла бы навредить всем. Мы организовали это гениально». Имелось в виду то, как именно они сумели «выбить» свидетельство о смерти. И написали в посмертном диагнозе, что сами сочли нужным.

Итак, очевидно, что Анатолий Федотов, Валерий Янклович и Всеволод Абдулов - те, кто находились с Высоцким в его квартире в момент кончины, очень боялись вскрытия. Переживали, что всплывет правда о наркозависимости поэта, на теле которого остались многочисленные следы от инъекций.

Ампула в бедре

И вот однажды в программе «Прямой эфир» бывший участковый милиционер Павел Николаев, который проводил дознание по подозрению в убийстве Высоцкого, неожиданно заявил, что официального свидетельства о смерти Владимира Семеновича не было даже у его родных.

Похоронить известного всей стране человека без этого документа, да еще на престижном Ваганьковском кладбище, не могли, подумал я. И в книге биографа поэта Валерия Перевозчикова обнаружил свидетельство о смерти. Бумагу выдали в московской поликлинике № 174 аж через три дня после похорон Высоцкого - 31 июля 1980 года.

Читаю: «Причина смерти - острая сердечно-сосудистая недостаточность. Заболевание, вызвавшее или обусловившее непосредственную причину смерти - атеросклероз венечных артерий сердца. Причина смерти установлена врачом, установившим смерть».

В поликлинике мне дали телефон женщины, чья подпись стояла на документе. 90-летняя Лидия Сергеевна Семина когда-то работала участковым терапевтом и лечила Высоцкого.

Перед звонком размышляю. Если Лидия Семина подписала документ, то она должна была ставить посмертный диагноз только после вскрытия. Так положено по закону. Но ведь известно, что тело Владимира Семеновича не вскрывали…

- За все время после смерти Высоцкого меня о нем никто не спрашивал, - рассказала мне бодрым голосом пенсионерка. - На должности участкового врача-терапевта 174-й поликлиники я проработала 35 лет. В 2000-м ушла на заслуженный отдых. Могу сказать точно: в нашей поликлинике Владимир Семенович не лечился. У него были друзья врачи в 4-й градской больнице.

- Вы с ним даже не были знакомы?!

- Один раз он вызвал меня, как участкового, на дом. У него ведь была вшита ампула в ноге, на бедре (такие операции делают наркологи. - Б. К.), так вот это место нагноилось. Ему больно было ходить. Почему он вызвал именно меня? Ему нужен был больничный лист. А клинические врачи его выдать не могли. Мы с Владимиром Высоцким поговорили недолго. Осмотрела, померила давление и выписала больничный. Говорю: «Владимир Семенович, давайте я вам нашего хирурга пришлю. Будет вас долечивать». - «Нет, нет, нет! - прокричал он, - только вы!» Наше общение на этом навсегда закончилось.

- День смерти Высоцкого я, конечно, помню. А на следующее утро к нам в поликлинику, прямо на утреннюю пятиминутку в кабинет главврача пришли люди из Театра на Таганке. Кто именно, не могу уже сказать. Они стали просить руководство клиники выписать свидетельство о смерти Высоцкого без вскрытия. Ну, типа, учитывая его особые заслуги перед обществом и так далее.

- И бумагу все-таки выдали?

- Мы поначалу напряглись. Это же нарушение закона. Но главврач Иван Макарович Коротких всех сразу успокоил: «Не волнуйтесь. Справку сделаем». Завотделением Нина Самойловна Гал отправилась выписывать документ. Который, как и требовалось, подписали двое - она и главврач. Кстати, после Володиной смерти я часто бывала в его квартире. Долго лечила его маму Нину Максимовну.

- Лидия Сергеевна, а каким образом на врачебном свидетельстве о смерти могла появиться ваша подпись? Может, ее вас попросил поставить личный врач Высоцкого Анатолий Федотов?

- Посмертный документ Высоцкого я не подписывала! Как моя подпись могла там появиться, остается для меня загадкой. И моя ли она?.. Никакого Анатолия Федотова я не помню.

Попрощавшись с пенсионеркой, я поднял воспоминания Федоова, скончавшегося в 1992 году при странных обстоятельствах, а по официальной версии, покончившего с собой.

- Я ездил в поликлинику, - рассказывал он. - Мы это проделали гениально... Я говорю, что наблюдал... Что кандидат наук... Она - раз! И подписала... Свидетельство о смерти... Мы там написали... «Смерть наступила во сне... В результате абстинентного синдрома и острой сердечной недостаточности... Склероз венечных сосудов сердца...» Как без вскрытия? Я же долго лечил его... Наблюдал агонию... А было бы вскрытие, увидели бы следы уколов... А в карточке я написал: «Страдал хроническим алкоголизмом... Развилась миокардиодистрофия». Да, когда я оформлял свидетельство о смерти, заметил, что в карточке всего одна запись - Володя один раз обращался в поликлинику... Флегмона - подкожное заражение... Запись сделана примерно за месяц до смерти.

Загадка посмертного диагноза будоражит умы многих псевдовысоцковедов. Но тот же Анатолий Федотов однажды проговорился, что именно друзья пытались скрывать долгое время: «А вообще он умер от хронического алкоголизма, от абстинентного синдрома»...