Что ответил Успенский внебрачному сыну, мечтавшему стать писателем

Татьяна Успенская, дочь писателя от первого брака, написала открытое письмо, наделавшее много шума. Она обвинила своего отца в жестокости по отношению к ней, другим детям и женам. По ее словам, «грубость, хамство, контроль и принуждение» были совершенной нормой в их семье. Что Эдуард Успенский практиковал физические наказания сам, но кроме того был адептом секты Виктора Столбуна, который также считал побои крайне важным элементом воспитания.

Для людей, близко знавших Успенского, это, конечно, секрет Полишинеля. Всем был известны его тяжелый характер, его эгоцентричность и стремление подавлять. Успенский прекрасно осознавал себя как классика детской литературы и считал, что за это ему можно простить все. Ну, или почти все.

Он любил женщин, и женщины отвечали ему взаимностью – Эдуард Николаевич был очень обаятельным и в молодости, и в зрелые годы. Ему нравилось окружать себя поклонницами именно женского пола — думаем, недаром, когда речь зашла о приемных детях, он взял в семью именно девочек. Но до приемных детей у него родилась и собственная дочь, Татьяна, — как раз ее сейчас обвиняют в недостойном поведении: «Как же она могла опозорить мертвого отца?»

Успенский женился в первый раз еще студентом, и со своей женой Риммой прожил целых восемнадцать лет, большая часть из которых была мучительной. Он не стеснялся рассказывать направо и налево о том, что именно Римма послужила прообразом старухи Шапокляк. Только вот сам он был совсем не добродушный крокодил Гена — жена подала на развод, устав от бесконечных измен Успенского и от его прогрессирующего алкоголизма.

Дочь Таню после развода Успенский забрал к себе. Девочке было одиннадцать, и она боготворила папу. Но идиллия закончилась довольно скоро: Успенский увлекся идеями Виктора Столбуна, нейропсихолога-самоучки, которого выгнали из медицинского института. Столбун привлекал в свою секту целые семьи — и Успенский привел на собрание свою дочь-подростка. К конечной цели — гармонии в семье и отношениях с окружающим миром — Столбун и его адепты шли через выстраивание четкой патриархальной иерархии. Главным средством воспитания детей считались телесные наказания (кстати, кроме Успенского, в ту же секту входили Ролан Быков и композитор Шаинский).

Потом Успенский женился снова. Елене было двадцать, Успенскому за сорок, но ни одну из сторон это не смущало. В этом браке своих детей не было, зато появились две приемные дочки. Судя по всему, к этому времени Успенский уже потерял интерес к «малышке Танечке» — она стала взрослой, вырвалась из секты, и уже не испытывала к папе таких пылких чувств, как раньше. А Эдуард любил только тех, кто его обожал и почитал как единственного мужчину и Хозяина с большой буквы — когда дети и женщины вырывались из-под его контроля, он с ними моментально расставался.

Через двадцать с лишним лет Успенский разведется снова — ему захочется новой, свежей порции восторгов от более молодой аудитории. Он женится на Элеоноре Филиной, которая позже назовет его тираном и признается, что почти всю семейную жизнь сидела на антидепрессантах. Теперь пришло время пострадать от агрессии писателя ей, ее сыну и внукам Эдуарда Николаевича. Да, он был уже в возрасте, но в душе считал себя молодым и привычек своих менять не собирался.

Элеонора Филина подала на развод с Успенским, когда он болел. Общественное мнение было на стороне писателя: да как она могла?! Уйти от больного раком? Да еще и к молодому любовнику? (Про это выздоровевший Эдуард Николаевич рассказывал особенно активно.) Но почему-то никто не говорил о том, как Элеонора пыталась сохранить семью, как вызвала родственницу, чтобы та ухаживала за больным мужем (а он относился к этой родственнице, как к прислуге). И, заметьте, ушла Элеонора Филина «в чистое поле»: в своем завещании Успенский не отметил ни ее, ни свою первую жену, ни родную дочь.

Есть у Успенского и еще один ребенок, внебрачный. Кстати, мальчик — и возможно, потому он не представлял для Успенского особого интереса. Валентин Постников, сам ставший детским писателем, знал о том, кто его настоящий отец, лет с двадцати — «дядя Эдик» был лучшим другом его семьи. Про свои встречи с «папой» он тоже много чего может рассказать: например, когда поделился мечтой, что тоже хочет заняться литературным творчеством, Успенский философски заметил: «Да, котят надо топить, пока они еще слепые». Или вспоминал, как однажды, когда какой-то «пионэр» попросил у Успенского автограф, тот в ответ, буквально цитируя Раневскую, послал его в ж…. И когда Валентин спросил зачем, ответил: «Моя задача писать хорошие сказки, а любить детей я не обязан». И как на какой-то книжной ярмарке пятилетняя девочка задала Успенскому самый ненавистный для него вопрос: как он придумал Чебурашку? А Успенский под хохот фанатов ответил: «Можно, я этой девочке пенделя дам?»

И спасибо уже за то, что не дал — постеснялся при людях, наверное.