Ищет Россия, не может найти могилу графа лет 100-…надцати

ЯСНАЯ ПОЛЯНА: перечеркнула жизнь пьющего человека

Решил я намедни духовно переродиться. Окончательно и бесповоротно. По-честному. Чтоб не заливать больше разбавленным пивом душевные раны. Чтоб не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтоб не слышать от любимых девушек уже привычной фразы из «Бриллиантовой руки»: «Я не могу терпеть этой чудовищной лжи». Чтоб по утрам вместо багровых с перепоя харь друзей видеть… Ну, короче, вы поняли.

Итак, решено. А кто у нас главный перерожденец в смысле духовности? Ясное дело - Лев Николаевич Толстой. Писатель, да еще и граф. Значит нужно незамедлительно посетить родовое гнездо этого матерого человечища, Ясную Поляну. Главное то, что его гнездо всего в четырех часах езды на машине от моего. Подписал я на этот духовный подвиг приятеля Николая - и вперед. Набрав пива без счета, я, не разгибаясь, высасывал его из бутылок через соломинку. И кстати, несмотря на алкоизлишества, продолжал думать о чем-то разумном, добром и вечном. От такого непривычного напряжения я задремал. Мне снилась какая-то умиротворяющая картина. Лев Толстой с бородой и в красной ермолке за рулем трактора «Кировец», а сзади то ли на сеялке, то ли на бороне, держась за руки, едут Никита Михалков и Михаил Горбачев в ковбойской одежде и поют что-то из Сердючки.

Сержант с лицом Годзиллы

«Просыпайся, духоборец, приехали! - оторвал меня от созерцания столь идиллической картины Николай. - Пора уже тебе опохмеляться и одухотворяться». Действительно, на придорожном столбе было написано «Ясная Поляна».

ВОВОЧКА КАЗАКОВ: тоже мечтает стать матерым человечищем и махнуть куда-нибудь на Кавказ, лучше, в Сочи

Вскоре показались и ворота барской усадьбы. Несколько смущало только обилие людей в штатском, слоняющихся туда-сюда и покуривающих, опершись на разнообразные лимузины фээсбэшного цвета. «Ага, - смекнул я, - служивые люди тоже решили прикоснуться к великому, черпануть у этой глыбищи русской словесности христианского отношения к бытию, взглянуть на мир новыми, незамутненными глазами».

- Туда нельзя, - рубанул воздух передо мной одутловатый милицейский младший сержант. С лицом, очень похожим на проснувшуюся после тысячелетнего сна Годзиллу.

Неожиданно отпочковавшийся от толпы человечек в костюме подскочил к нам и шепотом, переходящим в визг, просипел: «Давай отсюда, сказано - нельзя! Сейчас сюда Людмила Путина приедет вручать писателям литературные премии».

ГРАФСКОЕ ПОМЕСТЬЕ: здесь Льва Николаевича пичкали пареной репой

И махнул куда-то на зюйд-вест. Тут я окончательно разволновался и, брызгая изо рта отхлебнутым пивом, начал что-то мямлить о борьбе добра со злом за душу человека и меня лично, о мировом катарсисе, о непреходящем значении Толстого для нового поколения россиян, только еще вступающих в славную демократическую жизнь, что лично я очень уважаю и Путина, и жену его Людмилу, и даже дочек ихних Катю и Машу, но на фразе: «Я всю жизнь мечтал…» - два милиционера уже выводили меня за ворота.

Самое интересное, что, если бы этого не случилось, я бы никогда не услышал той удивительной истории, которую услыхал позже. Когда, поняв, что духовной очистки организма по методу Л.Н.Толстого не получится, я решил не противиться злу и, купив в сельпо бутылку местной водки «Полтина», пристроился в ближайшем палисаднике.

Фрол Карпухин как зеркало русской революции

Там я и познакомился со стариком Егором Васильевичем, который, собственно, и принес мне стакан. Не буду описывать его по-крестьянски тяжелые, почти шварценеггеровские ладони, его доверчивые глаза цвета денатурата, настоянного на васильках. Лишь расскажу историю, которую поведал мне старик, узнав, что я так и не попал в Ясную Поляну.

ОФИЦИАЛЬНАЯ МОГИЛКА ТОЛСТОГО: вместо себя граф зарыл там простого крестьянина

Прадед его, крестьянин Фрол Михеич Карпухин, служил у Толстого. И был как две капли воды похож на барина. Настолько, что даже жена Льва Николаевича, графиня Софья Андреевна, иногда их путала. Тем более что оба ходили в одинаковых лохмотьях. Это именно Фрол Михеич для столичных корреспондентов ездил на лошади, колол дрова и пахал в поле. А граф в это время кропал в подвале усадьбы свои бессмертные романы. И вот как раз, 14 сентября 1910 года, когда Льва Николаевича в корень заколебали вегетарианские вершки и корешки и прочие пареные репы, которыми его пичкали окружающие, когда окончательно замучила своими ужимками жена вместе с идиотскими ходоками, Лев Николаевич, взяв своего старого слугу Фрола Михеича, плюнул на яснополянский чернозем и ушел из дома на Кавказ, в места своей молодости.

ФРОЛ КАРПУХИН: нарядившись барином, корчит рожи столичным фотографам

На станции Астапово Толстой с прадедом Карпухина крепко выпили, закусили пирожками с зайчатиной, а Фрол Михеич возьми и помри. Поплакал граф, перекрестил верного слугу, сбрил бороду, переоделся в свой захваченный из дома старый артиллерийский мундир и отправился куда-то на юг, в сторону Чечни. А потом вся Россия оплакивала и хоронила не великого русского писателя Льва Николаевича Толстого, а простого яснополянского крестьянина Фрола Карпухина.

- Где могилка самого графа, никому неведомо, - прослезился старикашка. - А история эта у нас в семье из поколения в поколение передается.

Вы представить себе не можете, сколько водки я поглотил, услышав эту байку. Вот в чем, оказывается, суть. Хоронили не того, и могила не того. Это ж надо, какая катавасия! А граф-то молодец.

ЕГОР ВАСИЛЬЕВИЧ: рассказывает Вовочке семейное предание

…Пошатываясь от звероподобной местной водки и нахлынувших мыслей, я дошатался до ворот усадьбы. Знакомый уже толстомордый мент по-свойски мне подмигнул. «Ну что, дождались Людмилы Путиной?», - для приличия промычал я. Хотя этот вопрос меня уже совершенно не интересовал. «Не-а». - «А чего?» - «Да фээсбэшники сказали, место здесь слишком открытое, простреливается, опасно, - показал редкие золотые зубы сержант. - Поэтому премии писателям вручила жена южнокорейского президента». - «А для нее, что, не простреливается, не опасно?»

Ответа милиционера я уже не услышал. Пока брел к машине, меня одолевала только одна мысль. Дошел ли старый граф до мест своей молодости или нет? Я думаю, что дошел, матерый все-таки был человечище.

Фото Николая БАХРОШИНА

КАЗАКОВЫ НА ДОРОГЕ НЕ ВАЛЯЮТСЯ: открывшаяся тайна окончательно сломила впечатлительно алконавта