Шуаны, санкюлоты и депутатское болото. Чьими руками совершили Великую французскую революцию

В 1787 году во Франции запретили деятельность научных и литературных клубов: король счел, что его подданным вредно думать. Однако уже в 1789-м, с началом революции, стали формироваться клубы уже сугубо политические: передовые умы собирались порассуждать на тему «как нам обустроить Францию».  Что это были за клубы? И кто в итоге стал основной движущей силой Великой революции?

 

Жирондисты

Клуб возник на основе кружка адвокатов из Жиронды – департамента на юго-западе Франции. Отсюда и название.

Поклонники Руссо, жирондисты яростно выступали за свержение монархии и даже мечтали «раздуть мировой пожар», освободив от угнетателей всю Европу. Однако суда над королем опасались, полагая, что за этим последует террор.

Среди жирондистов хватало сладкоречивых ораторов (адвокаты как-никак), но недоставало талантливых организаторов. В 1793-94 годах большинству из них пришлось познакомиться с «продажной девкой революции» – гильотиной.

Как сказал один из жирондистов Пьер Верньо, отправляясь на эшафот, «Революция, подобно Сатурну, пожирает своих детей».

 

Кордельеры

Именовали себя Обществом друзей прав человека и гражданина. Но поскольку собирались эти «друзья» в монастыре францисканцев-кордельеров, то вскоре к ним прилипло это монашеское название.

Ругательски ругали врагов республики и защищали права простого народа. На заседаниях клуба присутствовали и голоштанники-санкюлоты, и – что по тем временам было неслыханным новшеством – даже женщины. Верховодили среди кордельеров великолепный оратор Жорж Дантон и журналист Камиль Демулен.

После попытки короля эмигрировать кордельеры возглавили республиканское движение; после свержения монархии на смерть схватились с жирондистами – и вскоре слились с якобинцами.

 

Якобинцы

Этот клуб тоже носит монастырское название: пунктом сбора якобинцев был доминиканский монастырь святого Якова. Они называли себя друзьями свободы и равенства. На заседаниях Конвента депутаты-якобинцы восседали на самых верхних скамейках, под самым потолком, или, как тогда говорили, «на Горе» (la Montagne); отсюда еще одно их название – монтаньяры, то есть горцы.

Клуб был довольно разнородным: его правое крыло возглавлял Дантон, левое – Марат, а центральное – Робеспьер. Однако программа клуба была едина: развитие революции и защита ее завоеваний.

Придя в 1793 году к власти, якобинцы тут же установили революционно-демократическую диктатуру.

 

Фельяны

В свое время отпочковались от Бретонского клуба, то есть собственно от будущих якобинцев. Причиной обособления фельянов было их недовольство радикальными взглядами товарищей вроде Робеспьера.

Лидеры фельянов – Лафайет, Барнав, братья Ламет – стояли за конституционную монархию; их голубой мечтой был компромисс между крупной буржуазией и либерально настроенными аристократами. Призывали остановить наконец революцию и зажить спокойно; на этом-то основании якобинцы после свержения короля и прикрыли клуб фельянов, объявив их предателями и злобной контрой.

 

Болото, оно же Равнина, оно же Брюхо

Собственно, никакой не клуб, а попросту подавляющая часть депутатов Конвента, которые склонялись то влево, то вправо, поддерживали то одних, то других – в зависимости от ситуации. Соответственно, перед ораторами стояла задача перетянуть Болото к себе, чтобы оно проголосовало должным образом.

 

Санкюлоты

Так называли рабочих лошадок революции – всех радикально настроенных представителей третьего сословия. Это их усилиями штурмовались Бастилия и Тюильри, их руками свергалась монархия.

В отличие от аристократов, щеголявших в коротеньких панталонах, или кюлотах, простолюдины носили удобные длинные штаны; отсюда и название – sans-culottes.

После 1792 года так стали называть всех революционеров-радикалов – хотя, к примеру, тот же Робеспьер носил самые настоящие кюлоты.

Шуаны

Крестьяне, выступающие за короля – дико звучит, не правда ли? Однако шуаны формировались именно из таких.

С чего бы крестьянам с северо-запада Франции выступать в защиту королевской власти и католической церкви? Все очень просто: одним не нравились якобинские реквизиции, другие наслушались агитации сладкоголосых роялистов, третьи просто не желали идти в армию и воевать.

Шуаны вели себя как настоящие разбойники, жили набегами – причем даже после того, как якобинцы потеряли власть. Только в 1803 году были окончательно разгромлены.