Библию для детей Корнея Чуковского уничтожили приказом сверху
Многие знают Чуковского исключительно как сказочника; так было и при его жизни, что порядком раздражало Корнея Ивановича. На самом деле… а впрочем, давайте по порядку.
Чуковский-переводчик
Тесная дружба Чуковского с английской литературой началась в 1903 году, когда газета «Одесские новости» отправила его корреспондентом в Англию. По замыслу редакторов, Николай Корнейчуков (тогда он еще не взял псевдоним, под которым его теперь все знают) должен был посещать заседания парламента и посылать в газету обстоятельные статьи политического содержания. Однако интересы у юного Николая были совсем другие.
«Корреспондентом я оказался из рук вон плохим», – признается он позже в автобиографии. С самого утра Корнейчуков отправлялся в библиотеку Британского музея, где читал в оригинале Браунинга и Суинберна, Карлейля и де Куинси.
Уже при советской власти Чуковский возглавил англо-американский отдел Петроградского издательства «Всемирная литература». Во многом благодаря ему переводческий труд стал восприниматься не как досадная поденщина, а как литературная деятельность, заслуживающая уважения, требующая прекрасного знания не только иностранного, но и родного языка. Труд Чуковского «Искусство перевода», вышедший в 1936 году, позже не раз переиздадут под названием «Высокое искусство».
Корней Иванович и сам был превосходным переводчиком. Это он знакомил русскоязычного читателя с творчеством Уолта Уитмена, Марка Твена, Честертона, Конан Дойла.
Чуковский-языковед
В 1928 году в свет вышла книга Корнея Чуковского «Маленькие дети», где он в доступной форме рассказывает о своих исследованиях детской речи. Книга читается легко, как хорошая беллетристика – и тем не менее это серьезный языковедческий труд. Чуковский первым обратил внимание на то, что каждый ребенок – гениальный лингвист от природы, что языковые изобретения малышей вроде «улиционер», «больмашина», «холодный мокресс», «задверить руку» и «замолоточить гвоздик» заслуживают не снисходительного умиления, а тщательного изучения. В дальнейшем книгу будут неоднократно переиздавать – уже под знакомым нам названием «От двух до пяти».
Книга «Живой как жизнь» посвящена языку «взрослому». К ее созданию Чуковского подтолкнул выход в свет романа Василия Аксенова «Звездный билет» – а точнее, обрушившийся на роман шквал критических статей и злобных читательских писем. Аксенова обвиняли в частности в том, что его герои изъясняются на разухабистом жаргоне. Чуковский выступил в защиту автора, подчеркивая, что многие жаргонные словечки возникают в противовес мертвому и скучному официальному языку.
Позже серия заметок, опубликованных Чуковским в «Литературной газете», вошла в его книгу о языке. Именно там он, говоря о «словесной гангрене», употребил неологизм «канцелярит» – слово, которое сегодня мало кого удивляет; нам уже кажется, что оно было всегда.
Чуковский, популяризирующий Библию
«Вавилонская башня и другие древние легенды» – под этим вполне светским заглавием Чуковский готовил к изданию Библию в доступном для детей пересказе. Он полагал – и вполне справедливо – что невозможно адекватно воспринимать многие классические произведения литературы и искусства, не имея представления о библейских преданиях. Ведь это все равно что ничего не знать о мифах Древней Греции!
Книга в 1968 году чуть было не добралась до читателя. Корней Иванович привлек к работе многих писателей, весьма придирчиво редактировал то, что они предложили, – и как мог боролся за свое детище. Однако весь тираж «Вавилонской башни» по приказу сверху был уничтожен. Лишь в 1990 году книга все же вышла – под названием «Вавилонская башня и другие библейские предания».
Чуковский-литературовед
Самым близким себе по духу писателем Чуковский называл Чехова; он много занимался изучением его творчества, готовил к печати его книги. Корнея Ивановича смело можно назвать одним из первооткрывателей Солженицына – именно Чуковский первым опубликовал хвалебный отзыв об «Одном дне Ивана Денисовича». Под конец жизни он писал очерки о творчестве Ахматовой, Пастернака, Зощенко, Житкова.
Однако в качестве литературоведа Чуковский известен, прежде всего, как специалист по Некрасову. Чтобы понять, чем дышал его любимый поэт, Корней Иванович въедливо изучал источники того времени – от газет и журналов до театральных афиш.
«Никогда еще не было столь пышного расцвета анекдотов, куплетов, водевилей, фельетонов, каламбуров и вообще литературных пустяков, как именно в ту страшную пору откровенной и самодовольной обывательщины, которая от своих литераторов требовала только забав. Все превосходно, а если и бывает плохое, то не у нас, но в Америке или, пожалуй, в Испании», – пишет Чуковский о сороковых годах XIX века в своем раннем очерке «Тема денег в творчестве Некрасова». Сегодня это звучит удивительно злободневно.
Книга «Мастерство Некрасова» вышла в 1952 году – и вскоре получила Ленинскую премию. Чуковский, узнав о том, что стал лауреатом, скорее удивился, чем обрадовался; труд, которому он отдал многие годы своей жизни, сам он в сердцах называл рукоделием – настолько был недоволен написанным.
Чуковский-сказочник
И все же, когда мы слышим имя Корнея Чуковского, нам в первую очередь приходят на ум строки вроде этих:
Маленькие дети!
Ни за что на свете
Не ходите в Африку,
В Африку гулять!
«Все другие мои сочинения до такой степени заслонены моими детскими сказками, что в представлении многих читателей я, кроме «Мойдодыров» и «Мух-Цокотух», вообще ничего не писал», – жаловался сам Корней Иванович.
Что ж, такие жалобы – довольно распространенное явление в истории литературы. Так Джером Клапка Джером сетовал, что изо всего им созданного людям больше всего нравится второсортная, по его мнению, вещь «Трое в лодке, не считая собаки», а Мольер ужасно переживал, что его трагедий никто не ценит, а на комедии зрители валят валом.
Впрочем, в случае с Чуковским дело, видимо, еще и в том, что дети часто более благодарные читатели, чем взрослые. Чтобы прочесть «Живой как жизнь», нужно интересоваться родным языком. Чтобы открыть книгу о Некрасове, нужно помнить об этом поэте чуть больше, чем вдалбливали в школе. А чтобы всю жизнь помнить наизусть куски из «Айболита», надо просто побыть ребенком, которому читали эту сказку вслух.
«Ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступления против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое — пренебрежение книгами, их не-чтение». Эти слова в своей Нобелевской речи сказал Иосиф Бродский, о судьбе которого в свое время так переживал Корней Иванович.
Давайте читать Чуковского!
