Наталья Кожевникова: Моя мама вытирала Киркорову сопли

Русские разделись: за границей театр Демидова имел восторженную прессу

- С чего начался ваш театр?

- Его создал Александр Демидов - тогда завотделом культуры журнала «Театр» и известный балетный критик. Я пришла туда из музыкальной школы, кстати, с Филиппом Киркоровым училась в одном классе, за ручку ходили. У меня мама любит вспоминать: «Я же ему сопли вытирала!» У Фили бабушка и мама были исключительные - просто красавицы! В те времена, когда песцовый воротник казался верхом роскоши, матушка Киркорова носила шубу из чернобурки. И Филю уже тогда «делали». Если у тебя мама - конферансье у Утесова, а папа - певец, ты не пойдешь на завод слесарем. Филя у нас солировал, как сейчас помню - «Беловежскую пущу» пел на отчетном концерте. С тех пор, кстати, совершенно не изменился. У него были две подружки, одна такая «цыпка», другая поскромнее… Музыкальная школа у меня отбила любовь к музыке, наверное, поэтому к Демидову и подалась.

- Почему обычный поначалу драмтеатр стал эротическим?

- Нас вынудила перестройка. Хорошо, конечно, играть Шекспира, но кушать тоже хотелось. Правда, наша «обнаженка» была драматургически оправдана. В итоге получилось шесть спектаклей на музыку «Битлз», Вертинского, Тома Уэйтса.

Наталья Кожевникова: добивалась, чтобы ей смотрели в глаза, а не между но

Я на сцене не то что раздевалась - я вышла абсолютно голая! Получаются такие «слюни наоборот». Ты их сглотнул и все - смотри, что будет дальше. Внимания на это «голое» не обращаешь: даже к соседке залезть под юбку не хочешь.

- Мужчины наверняка вам проходу не давали?

- Все попытки «потрогать» жестко пресекались - к нам в гримерку ни под каким предлогом нельзя было попасть. Иногда, правда, допускались эротоманы - такие утонченные люди, им доставляло удовольствие смотреть, как ты реснички себе подкрашиваешь…

- Оргий после спектакля не устраивали?

- Отношения в коллективе сложились дружеские, никакого разврата не было. Хотя некоторые, наверное, думали: «Если они на сцене такое вытворяют, что же тогда творится за сценой!» После выступления всегда кто-нибудь взбудораженный подходил к нашим партнерам: «Как вы это выдерживаете? Бабы же голые!» А для ребят это была работа…

- Проблемы с властями возникали?

- Помню, перед питерскими гастролями Невзоров по нам хорошо «проехался» - «Православные, смотрите, кто к нам пожаловал!» Из 600 секунд 30 он посвятил нам: благодаря мощной антирекламе народ скупал билеты с бешеной скоростью. Приходили знаменитости, зарубежные корреспонденты. В конце концов на наши спектакли стало престижно ходить.

- А почему труппа распалась?

- Умер Александр Демидов. Трагедия шестидесятников состояла в том, что протест они топили в алкоголе. Он был слишком «рафинированный», совершенно не приспособленный к окружающему миру, поэтому так и вышло… Мы не знали, куда деться, так как ничего больше не умели. Кто-то пытался реанимировать театр, но это закончилось провалом. После смерти Александра Павловича появилось много продолжателей нашего дела. Те потуги, которые я видела, повергали меня в уныние - баня без тазика! Мы же добивались того, чтобы нам смотрели не между ног, а в глаза. Кстати, если мне снова предложат играть в эротических спектаклях, я с удовольствием соглашусь.

- А чем сейчас занимаетесь?

- Только что приехала из Индии, где прожила три года. В Индии мы пытались организовать на собственные средства русский культурный центр. А еще я сочиняю матерные частушки. Может, издам когда-нибудь...

Частушка от Натальи Родионовой,

в девичестве Кожевниковой:

Я лежу, как бутерброд,

Ты на мне - как масло.

Пропитай меня собой

Ты в момент оргазма!