Александра Равенских: «Я сосватала Диму за Евгению Симонову*, а когда они развелись, он стал моим!»

- Как-то знакомый подарил мне деревянную доску с выжженной надписью «Зачем все упрощать, если можно все усложнить!». В чем-то это мой девиз по жизни. Например, книгу о папе Борисе Равенских (он был главным режиссером театров Пушкина, Малого и сатиры) я писала десять лет, - начала рассказ Александра Борисовна. - Когда в 70-е годы я, юная девушка, пыталась попасть на поезд, а билетов в кассе не оказывалось, говорила, что мой отец снял фильм «Свадьба с приданым» с Верой Васильевой в главной роли. И меня обязательно сажали, а всю дорогу проводники расспрашивали об отце и его фильме.

- Правда, что у вашего папы в свое время случился пылкий роман с Верой Васильевой?

- Да, их отношения длились шесть лет. Я очень нежно люблю Веру Кузьминичну, ведь она восхищалась и всю жизнь любила моего отца. Ей было 24, когда он как режиссер пришел, в Театр сатиры. Вот она и потеряла голову. Не могу сказать, что я ревновала или обижалась за мою маму, актрису Малого театра Галину Кирюшину, ведь Васильева влюбилась в Мастера! Потом спектакль «Свадьба с приданым» с ее участием перерос в кинофильм. А позже она вышла замуж за коллегу по фильму и театру Владимира Ушакова. На съемках Васильева его сторонилась, говорила, что даже обниматься с ним, как того требовал сценарий, плохо получалось. Ведь она любила другого человека. Ушаков ее всю жизнь боготворил… В 2020 году Вере Кузьминичне исполнится 95 лет. Она обласкана зрителями, званиями, у нее хороший, спокойный характер.

- Вы с ней общались?

- Да, в свое время познакомились на радио, когда ее пригласили в радиосериал «Дом 7, подъезд 4», на роль соседки. Я там исполняла главную роль. И она по фамилии догадалась, кто я. Но все-таки спросила: «Вы дочка Бориса Ивановича»? Я кивнула. Она замолчала, стала рассматривать меня, а потом сказала: «У вас с ним одни глаза». Я бывала и у нее дома, и Вера Кузьминична говорила: «Шурочка, никто не верит, что я не помню голоса вашего папы, не помню, какой у него был нос. Но помню, что была ошеломлена его талантом». Низкий поклон ей за то, что она пронесла это чувство через всю долгую жизнь… Я недавно придумала фестиваль в честь папы в его родном Старом Осколе. Там есть Молодежный театр имени Бориса Равенских. Он, кстати, умер в тот день, в 1980 году, когда ему дали право открыть в Москве Молодежный театр. Удивительное совпадение.

- Почему вы решили продолжить театральную династию?

- Я росла за кулисами, я и не представляла себя никем, кроме актрисы. И вот почти 40 лет играю на сцене давно ставшего родным театра имени Маяковского. Мне был 21 год, когда папа ушел из жизни, да и поступить в ГИТИС он мне совсем не помогал. Лишь накануне первого тура разбудил ночью и заставил прочитать всю программу, а потом позвонил знакомому студенту и велел: «Моя Сашка отлично танцует, если на экзамене все будет совсем плохо, заваливайся в аудиторию и подыграй ей на рояле!» Я испугалась, что какой-то «студень» войдет и будет играть, чтобы я танцевала. Но все получилось… На лестничной площадке с нами жил Андрей Гончаров, главный режиссер Театра имени Маяковского. И после ухода из жизни отца он сам подошел ко мне и пригласил попробоваться к нему в труппу. На кастинге станцевала цыганочку, и меня взяли.

Слезы, болото и ватное одеяло

- На вас сразу же посыпались интересные роли?

- Примой у нас была Наталья Гундарева, блестящая актриса. Однажды после отпуска в Грузии я вернулась отдохнувшая и красивая. Увидев меня, Гончаров стал жутко кричать: «Вы что собираетесь с таким холеным лицом играть жительницу поселка времен Гражданской войны?!» Я стала рыдать, но ситуацию спасла Наташа. Она растерла мои слезы по лицу, сама меня загримировала, и через 15 минут, все было так, как хотел главреж. А когда Гундаревой понадобилась партнерша для очередного спектакля, она выбрала меня. Но у меня уходила из жизни мама, и в этот момент я не могла играть… Потом к нам в театр пришел режиссер Петр Фоменко и выбрал меня в свою постановку «Плоды просвещения», я работала в ней 20 лет. Сейчас играю маленькую роль в «Пигмалионе». Когда слышу, что кто-то из актеров заламывает руки со словами: «Я без театра сойду с ума», мне очень странно это слышать. И хочется спросить: назовите фамилии режиссеров, актеров, драматургов, названия пьес, без которых ты сойдешь с ума? Это бред для меня.

- Дочка Марка Захарова - ваша тезка, вы с ней практически ровесницы. Почему она сделала блестящую карьеру, а вам так не посчастливилось?

- Девочки в гримерной однажды обсуждали при мне Шурочку Захарову: «Папа ей поможет, конечно». А потом кто-то, посмотрев на меня, заметил: «А есть и другие Шурочки!» Да, я все понимаю. Жив был бы мой отец, моя творческая судьба совсем по-другому бы сложилась. Но лично я не схожу с ума от небольшой востребованности. Просто очень люблю жизнь с ее возможностями. У меня, например, дружная семья и отличная дача и лучше я проведу время там с близкими.

- Купили готовый дом или сами строили?

- Сами. Однажды папа спросил: «Сашка, в Вороново, по Калужской дороге Малый театр затеял строительство дачного поселка. Мы будем там участвовать?» Я сказала: «Конечно!» Мы тянули кепки, чтобы разыграть - кому какой участок достанется. Вытянула очень хороший вариант, но, приехав на место, поняла, что мне нравится соседний, где росли два дуба. И хотя все говорили, что он болотистый и плохой, я поменялась. Увы, папа так и не увидел нашу дачу. Хотя Малый театр начал резво строить коттеджи на четырех хозяев с отдельными входами, но в 90-е работы заморозили. И кто захотел, уже на собственные деньги достраивал. Мы с мужем Димой Полонским все деньги, что на радио тогда зарабатывали, вкладывали в дачу. Наш сын, тоже Дима, там рос. Купили ему манеж, ватные одеяла, и, пока малыш спал, мы с супругом вкалывали.

- Чем сейчас занимается ваш супруг?

- Он актер, а сейчас в первую очередь работает как диктор: озвучивает программы, художественные и документальные фильмы, рекламу. Его многие по голосу узнают, так что Дима намного известней, чем я. Мы почти 30 лет женаты, познакомились, когда учились в ГИТИСе, правда, на разных курсах. Тогда у него случилась любовь с моей однокурсницей. Он стал первым мужем актрисы Жени Симоновой. Евгения, с которой я, кстати, работаю в одном театре, с ним на съемках фильма «Карантин» познакомилась. Вспыхнул роман. Женя со мной тогда советовалась: «Саш, не знаю, что и делать. То ли замуж за Димку выходить, он же так безумно красиво поет, то ли нет». И с моей легкой руки вышла. Но прожили они всего год и разбежались. Вскоре Симонова встретила режиссера Андрея Эшпая, с которым живет уже больше 35 лет. И когда забеременела от него дочкой Машей и ушла в декрет, я вместо нее играла в спектакле «Молва». Ну а до меня вот таким долгим путем дошел мой Дима. Самый близкий и родной человек. В свои чуть за 60 он отлично выглядит, играет в футбол и большой теннис, гуляет с нашей большой собакой.

Беды и радости - пополам

- Вы были богатой невестой?

- Никогда себя такой не считала. Дима, впрочем, и сам москвич, из очень хорошей, интеллигентной семьи. Его папа - режиссер-документалист, друг итальянского писателя и сценариста Тонино Гуэрра. Я жила с родителями на Малой Бронной, а когда разъехались, даже не думала, что когда-то удастся снова поселиться в центре Москвы. Но однажды Дима увидел в газете объявление, что на Арбате продается маленькая, совсем убитая «трешка». У нас была нужная сумма, и мы ее сразу купили. Я так обрадовалась! Потому что в детстве часто бывала в гостях у бабушки на Арбате и потом не могла нарадоваться, что из наших окон видна та самая колокольня Ивана Великого.

- Чем ваш сын занимается?

- Он окончил продюсерский факультет Школы-студии МХАТ, но стал тренером экстремального вождения. Плюс участвует в соревнованиях. Конечно, мне, как маме, страшно за него, но я пытаюсь не думать об этом. Жду, когда женится и сделает меня бабушкой.

- В театре у вас есть близкие подруги?

- 30 лет делю одну гримерку с Олей Прокофьевой. Гримерочников, как и родственников не выбирают. Мы подружились. Наши сыновья почти ровесники, да и мы беды и радости делим пополам. Рада, что у нее в карьере выпал успех в кино. Новый год вместе несколько раз встречали, потому что рядом живем и иногда выбираемся погулять по арбатским переулкам.

- Может быть, общение еще с какими-то коллегами оставило след в вашей душе?

- Я была хорошо знакома с Иннокентием Смоктуновским, он у папы в Малом театре в «Царе Борисе» играл на пару с моей мамой. Легендарная актриса Елена Гоголева тогда была недовольна его игрой и вздыхала, что Смоктуновский - явно не школа Малого. В результате он ушел из этого спектакля и перешел во МХАТ. А потом я случайно его встретила на улице. Опаздывала на репетицию к себе, а он - к себе. «Шура, рад вас видеть, давайте поболтаем», - предложил Смоктуновский. - «Посмотрите на время, Иннокентий Михайлович! Репетиции вот-вот начнутся». Но он остановился и стал вспоминать репетиции с моим папой. Говорил, что очень переживал, что умничал и спорил с Равенских, и добавлял, что надо было верить режиссеру, как собака, и беспрекословно слушаться. «Я потом стал лучше играть, но он уже не видел!» - вздохнул народный артист. - «Вы просто не знаете, папа тайком приходил и смотрел спектакли с верхнего яруса, он был пристрастный человек к своим постановкам», - призналась я и добавила, что отец не раз замечал: «Иннокентий стал так хорошо играть!» - «Шура, если вы не обманываете, вы подарили мне счастье!» - сказал Смоктуновский и убежал на репетицию. А когда мама тяжело болела, он об этом узнал и каждый день звонил и спрашивал о ее состоянии. Но за неделю до ее ухода он и сам внезапно умер. Находясь в доме отдыха, ужасно простудился... Мама тогда лежала без сознания, но вдруг ненадолго пришла в себя и услышала, что скончался Смоктуновский. «Иннокентий умер?» - переспросила она. Я подтвердила. Она закрыла глаза и больше в себя не приходила.

*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов