Как Сергею Довлатову не дали помереть с голоду Магомаев и Пьеха

Магомаев и Пьеха

Мало кто знает, что знаменитый писатель Сергей Довлатов (при рождении Мечик) оставил след не только в истории литературы, но и в истории музыкальной эстрады. Об отношениях Сергея Донатовича с эстрадным цехом «Экспресс газете» рассказал эксперт по культуре русского зарубежья Максим Кравчинский, выпустивший в издательстве «ЗЕБРА-Е» книгу «В погоне за Довлатовым» о своей коллекции автографов писателя.

- К эстраде Довлатов относился с долей пренебрежения, считал ее делом не очень серьезным. Для него как человека, обладавшего уникальным чувством юмора, склонного к самоиронии, эстрадные песни служили поводом для шуток. Иногда это находило отголосок в его автографах.

Так, на титульном листе книги «Марш одиноких», подписанной библиофилу Дмитрию Тарасенкову, писатель оставил целую серию «музыкальных» посвящений. Наверху, обыграв романс «Старые письма» из репертуара Клавдии Шульженко, он написал: «Романс старой куртизанки» - «В запыленной связке старых писек». Следующий «шлягер» именовался «Диссидентский романс»: «В оппозицию девушка провожала бойца». И наконец, завершалось посвящение «Романсом алкоголика»: «Цирроз-воевода дозором обходит владенья свои».

Кравчинский и его новая книга 

И выпить, и закусить

- Еще до эмиграции Сергей Донатович сам не без успеха пробовал свои силы в качестве поэта-песенника. Композитор Яков Дубравин в 1967 году решил принять участие в конкурсе на лучшую песню в честь 50-летия Октябрьской революции и искал того, кто мог бы на готовую мелодию написать слова. Обратился за помощью к Валерию Грубину, у которого преподавал когда-то пение в школе. Грубин привел к Дубравину Довлатова, своего ближайшего друга со времен учебы на филфаке Ленинградского университета.

Отрекомендовав как блестящего поэта.

Они хорошо посидели, выпили, и Довлатов в один присест сочинил текст песни «Свидание с Ленинградом». Правда, когда пришла пора подавать песню на конкурс, он категорически отказался подписывать ее своим именем, взяв себе псевдоним Валерий Сергеев. Песня получила на конкурсе приз. Звучала на радио и концертах. Первым ее исполнил Анатолий Королев, а затем взяли в свой репертуар Магомаев и Пьеха.

Валерий Грубин дружил с Довлатовым 

Над композитором Дубравиным Довлатов впоследствии подшучивал в книге «Соло на ундервуде»:

«Яша Фрухтман взял себе красивый псевдоним - Дубравин. Очень им гордился. Однако шутники на радио его фамилию в платежных документах указывали: «Дуб-раввин».

А их совместное произведение «Свидание с Ленинградом» писатель цитировал в повести «Заповедник»:

«Воцарилась тягостная пауза. Затем кто-то опустил пятак в щель агрегата «Меломан». Раздались надрывные вопли Анатолия Королева: «...Мне город протянул ладони площадей, // Желтеет над бульварами листва... // Как много я хотел сказать тебе, // Но кто подскажет лучшие слова?!»

Между тем эти «надрывные вопли» в то время приносили Сергею Донатовичу стабильный доход. По воспоминаниям работавшей с ним в газете завода ЛОМО «Знамя прогресса» Ирины Чуди, в моменты безденежья он обращался в контору по авторским правам и всегда мог получить за исполнение его песни рублей пять на выпивку и закуску.

Михаил Гулько (справа на переднем плане) в компании с Сергеем Довлатовым (слева на заднем плане) в Нью-Йорке (середина 80-х) 

Русский шрифт

- В эмиграции у Довлатова завязались приятельские отношения с легендарными шансонье Борисом Сичкиным и Михаилом Гулько. Про Бориса Михайловича он сам упоминал в том же «Соло на ундервуде»:

«Сичкин жил в русской гостинице «Пайн» около Монтиселло. Как-то мы встретились на берегу озера. Я сказал:

- Мы с женой хотели бы к вам заехать… Только как мы вас найдем?

- Что значит - как вы меня найдете? В чем проблема?

- Да ведь отель, - говорю, - большой.

Сичкин еще больше поразился:

- Это как прийти в Мавзолей и спросить: «Где здесь находится Владимир Ильич Ленин?»

А про знакомство писателя с Гулько я узнал, когда в 2009 году в качестве литературного редактора готовил к публикации в издательстве «Деком» книгу воспоминаний дяди Миши «Судьба эмигранта». Я приехал к нему, чтобы отобрать фотографии из его архива. Среди многих сотен кадров неожиданно попался поляроидный снимок, где Гулько был запечатлен за столом в компании с Довлатовым. На обороте рукой Сергея Донатовича было написано: «Дорогому Мише, с которым всегда легко, весело и спокойно».

Славу Сичкину принесла роль куплетиста Бубы в фильмах про неуловимых мстителей 

«Дядя Миша, вы знали Довлатова?» - удивился я.

«Конечно, милый мой, как не знать, - ответил он. - В Нью-Йорке организовывались литературные вечера, где он читал свои рассказы. На некоторых я бывал. Когда в 1982 году я записал свою первую пластинку «Синее небо России», то столкнулся с проблемой - где найти русский шрифт, чтобы напечатать на обложке названия песен. В американских типографиях  ведь кириллицу не использовали. Мне подсказали обратиться к жене Сергея - Елене, знакомой с типографским делом и имевшей специальную машину с русскими буквами. Потом Сергей не раз приходил в рестораны, где я выступал. Ему нравились мои песни. Мы общались, выпивали, прогуливались по Бруклину. Однажды в ресторане «Приморский» нас и сфотографировали».

С разрешения Гулько я отсканировал этот уникальный снимок и включил в книгу. А когда через несколько лет в очередной приезд к дяде Мише я спросил, не уступит ли он мне данный артефакт, то услышал:

«Дочка прибиралась у меня в квартире и случайно выбросила пакет с фотографиями. Так вот неосторожно вышло».

Видимо, у меня на лице проявилась такая буря эмоций, что Гулько решил меня как-то подбодрить.

«Не грусти, сынок! - сказал он. - У меня где-то есть книга с автографом Сергея. Возьми стул, залезь на ту полку!»

Карьера Королева прервалась после автокатастрофы, где он лишился ног 

Через минуту я держал в руках аккуратный томик карманного формата - «Демарш энтузиастов». Раскрыв обложку, прочитал: «Дорогому Мише с уважением и всяческими комплексами». Смысл странного посвящения мне не смог разъяснить даже сам адресат автографа. Сегодня эта книга, изданная в парижском издательстве «Синтаксис» Марии Розановой и Андрея Синявского, хранится в моем собрании.

Наверняка книги с автографами Сергея Донатовича имелись и у Бориса Сичкина. Но он ушел из жизни 20 лет назад. А его сын Емельян с некоторых пор перестал выходить на связь. Последнее упоминание о нем в Интернете было в 2011 году в связи с его шумным и грязным разводом. Говорят, будто Емельяна уже нет в живых.

Со всеми в ссоре

- А в 2017 году мне позвонил из Нью-Йорка букинист Алик Рабинович и сообщил, что у него появилось на продажу четыре книги с автографами писателя. Ранее они принадлежали поэту-песеннику и оборотистому импресарио Павлу Леонидову. На рубеже 60 - 70-х в СССР его знала вся артистическая богема - от Кобзона до Высоцкого. Владимиру Семеновичу он, кстати, приходился двоюродным дядей.

У Леонидова была дочь Ольга, которая, как и папа, писала стихи. В начале 70-х она стала женой молодого и перспективного композитора Анатолия Гросса, более известного под псевдонимом Днепров. Семейная «фирма» неустанно снабжала шлягерами самых популярных артистов советской эстрады. Папа к тому же устраивал многим звездам гастроли. Но на пике успеха неожиданно для всех Павел Леонидович решил эмигрировать. Спешно распродал все имущество, включая потрясающую библиотеку антикварных книг. И в 1975-м вместе с женой Галиной покинул Союз.

Лариса Мондрус с мужем Эгилом Шварцем и приятелем Павлом Леонидовым (тестем Днепрова) в Нью-Йорке 

Кто-то из московских острословов тут же сочинил эпиграмму: «Берегитесь все аиды - к вам едет Паша Леонидов». По свидетельству ранее уехавшей в Германию Ларисы Мондрус, ее муж Эгил Шварц предлагал Павлу Леонидовичу поселиться в Мюнхене и устроиться на радио «Свобода». Леонидов заявил, что поедет только в Америку, где большие перспективы.

В Нью-Йорке он пытался со свойственной ему энергией взяться за дело. Выпустил пластинку со своими песнями и интереснейшие мемуары «Владимир Высоцкий и другие» с рисунками Михаила Шемякина. Но найти свое место в «цитадели империализма» так и не сумел.

«То, что я могу писать стихи, здесь абсолютно никому не нужно, - жаловался позднее той же Мондрус Павел Леонидович. - Если ты певец, дорога одна - в кабак. Если ты конферансье или поэт, то на такси».

Писатель оставил Леонидову пожелания на своей книге 

Работать таксистом Леонидов считал ниже своего достоинства. Предпочитал сидеть на социальном пособии. Его жене удалось найти место экономки в богатой семье. Тем и кормились.

Характер у Леонидова был, мягко говоря, непростой. Старожилы Брайтон-Бич вспоминали, что за свое недолгое пребывание в эмиграции он успел переругаться с кем только мог - от хозяина звукозаписывающей компании «Кисмет» Рувима Рублева до нобелевского лауреата Александра Солженицына. Каждый, по его мнению, что-то где-то сделал не то и не так. Вот как сам Павел Леонидович комментировал это в одном из писем журналисту из Торонто Михаилу Светлице, архив которого я приобрел у его вдовы:

«Миша... вот ты меня осуждаешь за злость. И ты прав, я сам себя за нее осуждаю, но ничего не могу с собой поделать. Да и не хочу, ибо наши литераторы из СССР - свиньи и суки: они привыкли там быть стукачами и жрать друг друга и здесь делают то же».

Анатолий Днепров с женой Ольгой Леонидовой, которая под псевдонимом Павлова писала стихи к его песням 

Страдая от одиночества, Леонидов обманом убедил эмигрировать в США дочь и зятя. Обещал, что получат многотысячные контракты со студиями звукозаписи и добьются мирового признания. Так в 1979 году Анатолий Днепров с семьей оказался на Брайтоне, где выступал в ресторанах и выпустил два альбома. Но в 1987 году он вернулся в СССР.

Павел Леонидович тоже хлопотал о возвращении на родину. По требованию посольства даже написал и опубликовал покаянное письмо. Ему долго не давали разрешение. А в 1984 году он умер от сердечной болезни. Принадлежавшие ему книги продал Алику Рабиновичу его сын Василий, родившийся уже в Америке.

Судя по содержанию автографов, Довлатов достаточно хорошо знал Павла Леонидовича. Особенно красноречивую фразу он начертал на титуле повести «Зона»: «Павлу Леонидову - Франкенштейну и Дон Кихоту одновременно, с бесполезными пожеланиями сдержанности и благопристойности».

«Марш одиноких» сопровождался ироническим стихотворным посвящением: «Среди прочих индивидов // В нашей западной глуши // Выделялся Леонидов // Красотой своей души».

На «Компромиссе» надпись была простой: «Павлу Леонидову - дружески». И наконец, последняя книга «Соло на ундервуде» была украшена самым коротким из встречавшихся мне автографов Сергея Донатовича, состоявшим из единственного слова: «Сувенир!»