Николай Цискаридзе: «Та травля и то издевательство, через которые мне пришлось пройти, мало кому выпадают на долю»
Выпускаясь из Московской академии хореографии, Цискаридзе пообещал своему педагогу Петру Пестову, что будет танцевать ровно 21 год. Когда поставленный срок истек, звезда балета с радостью покинула сцену. Как не раз говорил Николай Максимович, в день своего последнего выступления он испытывал радость. И это неудивительно.
Непросто на протяжении многих лет оставаться эталоном в профессии как в своей стране, так и за рубежом. Цискаридзе это удалось. Причем часто в Европе и других странах танцора, казалось, ценили даже больше, чем в родном Большом театре, где у Николая Максимовича хватало недоброжелателей.
«Про меня десятилетиями пишут какую-то страшную заказную чушь, но она не пристает. Я никогда ничего не опровергаю, ни в чем не участвую: да говорите что хотите, думайте как хотите, у меня есть чем заняться», — заметил в новом интервью танцор.
Поделился Цискаридзе и другими интересными мыслями. «Вы знаете, в Большой театр ходить стало невозможно, потому что система секьюрити и дорогих билетов уничтожила настоящих поклонников», — заметил Николай Максимович, которого постоянно спрашивают про ГАБТ. Хотя, казалось бы, он все, что мог, уже сказал про это место. До сих пор танцор ни разу не пожалел о своем решении завершить карьеру. Во-первых, быть посмешищем на сцене в свои 50 лет Цискаридзе не хочется. Во-вторых, в самом театре осталось мало из того, что так ценил артист. Но и интерес людей понять можно. Ведь именно в стенах Большого, как уверены многие почитатели Цискаридзе, против него в свое время зрел страшный заговор.
Речь идет о скандале с участием Николая Максимовича и его коллеге Сергее Филине. Последний, напомним, обвинил Цискаридзе в покушении. И СМИ тут же подхватили эту историю, о которой звезда «Щелкунчика» и сегодня вспоминает со смехом. Хотя в свое время Николаю Максимовичу грозили большие неприятности из-за обвинений в том, что он якобы то ли плеснул в лицо Филину кислотой, то ли нанял человека это сделать.
«Когда в 2011-м, в 2013 году началась какая-то нечеловеческая травля, нельзя было открыть ни одной газеты, нельзя было подойти к телевизору — а я смеялся. Мне говорили: «Слушай, ты вообще понимаешь, что происходит?» Я отвечал: «Да ну, это пройдет». Где сейчас все эти люди, которые писали обо мне гадости? И поверьте, все те, кто сейчас это делает, будут там же. Нельзя остановить комету. <…> Потому что та травля и то издевательство, через которые мне пришлось пройти, мало кому выпадают на долю», — заключил Цискаридзе.
