Михаил Плоткин: «Пугачёву с будущим мужем познакомил Лев Лещенко»
Одним из главных трендов отечественной эстрады 70-х стал расцвет популярности вокально-инструментальных ансамблей, с большим или меньшим успехом переносивших на родную почву опыт «The Beatles» и других западных групп. О том, как происходило развитие этого музыкального жанра продолжает вспоминать легендарный продюсер Михаил ПЛОТКИН (начало читайте в статье «Жена Александра Маслякова протолкнула на ТВ никому не известный ансамбль»).
- Став худруком «Лейся, песня», я получил полную свободу брать любых музыкантов и назначать им ставки, какие считал нужным. По моему приглашению в наш коллектив пришел второй барабанщик - муж никому тогда не известной Нади Бабкиной Володя Заседателев. Когда оба барабанщика играли одновременно, это смотрелось очень эффектно.
А Селезнев в дополнение к Владу Андрианову пригласил нового солиста Игоря Иванова. До этого он пел в ресторане «Октябрь» на Арбате и носил усы. Но я настоял, чтобы он их сбрил, так как на телевидении в то время не приветствовалась растительность на лицах у мужчин.
С репертуаром нам очень помог начинающий тогда композитор Слава Добрынин, с которым я познакомился на отдыхе в Сочи. Андрианов блестяще спел его «Кто тебе сказал» и «Где же ты была». А знаменитую «Прощай» Иванов записал на первую пластинку «Лейся, песня».
Перед записью ко мне неожиданно обратился Лев Лещенко. У него были запланированы гастроли по Казахстану. Но ансамбль «Мелодия», который должен был ему аккомпанировать, по каким-то причинам не смог поехать. И Лев Валерьянович предложил «Лейся, песня» поработать с ним. «С удовольствием, - ответил я. - Но у нас на фирме «Мелодия» как раз назначена запись пластинки». Лещенко это нисколько не смутило. Он тут же договорился, чтобы нам перенесли сроки записи. И мы отправились с ним в Казахстан.
По забавному совпадению, организовывал эти гастроли мой протеже Женя Болдин, которого я устроил в «Союзконцерт» на место ушедшего оттуда Алика Непомнящего. Вскоре после этого я праздновал в ресторане «Интурист» свой день рождения. Лещенко пришел с первой женой Аллой Абдаловой, Болдин - с первой женой Милой. А Пугачева - с руководителем своего ансамбля «Ритм». То ли Непомнящий, то ли сам Лещенко за столом познакомил ее с Болдиным. А буквально через несколько дней я встретил Аллу в «Росконцерте», и она представила мне Женю как своего нового директора.
- К сожалению, участники «Лейся, песня» обалдели от свалившейся на них популярности. Валерка Селезнев и Влад Андрианов начали бухать. Я их не ловил за руку, но не исключаю, что там были и наркотики. И я, как руководитель, уже не мог с ними совладать. Плюс рядом с ними крутились всякие администраторы и подливали масла в огонь. В конце концов я принял решение уйти. Некоторое время коллективом руководил Добрынин. Потом запихнул вместо себя Мишу Шуфутинского.
А я забрал Игоря Иванова и еще нескольких вменяемых музыкантов и создал с ними новый коллектив. Конечно, я хотел оставить за собой уже раскрученное название «Лейся, песня». Но оно было закреплено за Кемеровской филармонией. Приносило им хорошие деньги. И отдавать его никто не хотел. Потылицын предлагал мне остаться у них в филармонии и заниматься продвижением нового коллектива на их базе. Но я в силу своего характера сказал: «Нет!»
И ушел со своими ребятами во Владимирскую филармонию. Потом работал от Калмыцкой и Ставропольской филармоний. Название нам придумал легендарный музыкальный редактор Чермен Касаев, который тогда работал на радио.
Когда я сидел у него в кабинете в Доме звукозаписи, к нему пришел Николай Добронравов. Незадолго до этого они с Александрой Пахмутовой написали песню «Надежда». «Назови свой ансамбль «Надеждой»!» - посоветовал мне Чермен. Пахмутова и Добронравов меня уже знали по работе с «Лейся, песня». И одобрили предложенное Черменом название.
Юный любовник Клавдии Шульженко
- Вскоре наш коллектив дебютировал на телевидении с песней Пахмутовой «Новая дорога». Исполняли мы и давшую нам название «Надежду», звучавшую у нас в неожиданной «молодежной» аранжировке, и «До отправления поезда», и многие другие ее песни. Потом Давид Тухманов привлек наших солистов Игоря Иванова и Люду Барыкину для записи альбома «По волне моей памяти».
Спетая Игорем «По французской стороне» имела огромный успех. И «Надежда» постепенно начала раскручиваться. Мы много гастролировали по стадионам и Дворцам спорта. Работали с самыми разными артистами. Даже с легендарной Клавдией Шульженко у «Надежды» были совместные концерты. Несмотря на свой почтенный возраст, она положила глаз на нашего молодого конферансье Сашу Воронова. Оказывала ему знаки внимания, каких больше никто от нее не удостаивался.
А эстонский певец Яак Йоала спал с нашей костюмершей Аней. После этого он прибежал к ней в номер и начал проверять - не своровала ли она у него какие-то вещи. Естественно, ничего не нашел. Потом мне объяснили, что это была его фишка, он всегда после секса обвинял девушек в краже.
Вообще я специально не следил, кто к кому ходил в номера и что там делал. Это дело житейское. Однако по тогдашним законам присутствие в гостинице посторонних после 11 часов вечера запрещалось. Один раз администрация даже вызвала милицию, чтобы выгнать девок, которых привели участники «Надежды». Потребовали объяснений и от меня как руководителя. К счастью, милиционеры сами были не против погулять с девками, и скандал замяли.
Приходилось мне общаться с правоохранительными органами и по более серьезным поводам. Меня обвинили в том, что я дал взятку, чтобы получить в Министерстве культуры новую аппаратуру для «Надежды». На первый взгляд обвинение могло показаться абсурдным. Ведь я брал эту аппаратуру не себе домой, а для работы. Тем не менее взятку я и впрямь давал. Без нее мы просто ничего не получили бы. И, возможно, об этой взятке никто бы не узнал. Но у меня с моим окладом не было возможности самому заплатить нужную сумму.
Я предложил музыкантам скинуться. И ныне покойный клавишник Леша Кондаков кому-то проболтался. Этим воспользовался один подонок из Калмыцкой филармонии, мечтавший подмять мой коллектив под себя, и попытался организовать против меня уголовное дело. Вызывали в следственное управление на Петровку. Я, как должностное лицо, за взятку мог сесть в тюрьму. Так случилось, например, с руководителем ансамбля «Шестеро молодых» Виленом Дарчиевым.
Выручил меня наш гитарист Леша Белов, будущий участник группы «Парк Горького». «Михаил Владимирович! Валите все на меня! - сказал он. - Говорите, что эти деньги собирал я, чтобы нам самим купить аппаратуру, а никакой взятки никто никому давал». Так я и сделал. От меня отстали.
Самое смешное, что все участники «Надежды» охотно поверили в версию Белова и, посчитав, что взятка не понадобилась, с удовольствием забрали у меня деньги назад. Естественно, отдавал я их уже из собственного кармана.
