Вадима Мулермана погубили врачи

2 мая пришла печальная весть: не дожив буквально три месяца до 80-летнего юбилея, скончался кумир 60 - 70-х Вадим МУЛЕРМАН - исполнитель хитов «Хмурится не надо, Лада», «Трус не играет в хоккей» и многих других всеми любимых песен. Смерть настигла легендарного певца в Нью-Йорке, куда он три года назад вместе с женой Светланой ЛИТВИНОВОЙ и дочками Мариной и Эмилией перебрался из родного Харькова.

- До Нового года Вадим чувствовал себя более-менее нормально, - рассказала Светлана Литвинова-Мулерман. - Прошлым летом даже работал - выступал с концертами в детских реабилитационных центрах. Для него всегда самым главным было обеспечивать семью. И Вадима страшно угнетало, что в последнее время этим в большей степени приходилось заниматься мне. «Вадик, ты уже все, что мог, для нас сделал, - успокаивала его я. - Отдохни уже немного!» Но он никак не мог с этим смириться. И до последнего искал какую-то возможность заработать.

На Новый год мы ездили в Чикаго к его другу детства - писателю-сатирику Семену Ладыженскому. Долго беседовали, вспоминали молодость и наш родной Харьков. А когда вернулись в Нью-Йорк, Вадим вдруг начал жаловаться: «Света, я больше не могу. Мне тяжело. У меня уходят силы».

У него пропал аппетит. Вадик сильно похудел. С трудом передвигался. На улицу практически не выходил. Только сидел у окошка и покуривал. Ему звонила ученица - певица Лариса Гордъера. Предлагала организовать юбилейные концерты. Но Вадим не решался дать согласие. «Я уже не вытяну целый концерт, - говорил он. - Максимум - смогу спеть три песни».

Вадима наблюдали два терапевта. Наши русские эмигранты, которые здесь, в Америке, доучились или переучились. Из-за отсутствия языкового барьера с ними было проще общаться. Но Вадим ходить к врачам категорически не хотел. «Давай проверимся!» - уговаривала его. «Это бесполезно, - отказывался, - их рекомендации мне не помогают».

Ему выписывали таблетки, стабилизирующие работу сердца, давление, уровень холестерина. Лучше от этого действительно не становилось. И он как-то разуверился в медицине. Я буквально силком водила мужа от одного врача к другому. Но ни от кого толком не могла добиться, что происходит. «Видимо, проблема в слабых почках, - говорили мне. - Они плохо фильтруют кровь. И из-за этого возникает состояние подавленности и плохое самочувствие».

Анализы ничего подозрительного не показывали. Рентген тоже. Да, в легких нашли какое-то пятнышко. Даже не пятнышко, а крошечную точечку. Но этому не придали значения и сделать более глубокое обследование не посчитали нужным. Это американские врачи всегда перестраховывались. Боялись, что в случае чего их могут засудить. А наши ничего не боялись. Знали, что никто на них в суд подавать не будет.

«Дайте мне спокойно поспать!»

- В последний месяц Вадима начали мучить сильные боли в области лопатки и позвоночника, - продолжает вдова певца. - У него плохо работали левая рука и нога. Подозрение на инсульт врачи отвергли. Но мне все это уже не нравилось. Я вызвала скорую и настояла, чтобы Вадима госпитализировали. Хотела положить его в один из госпиталей на Манхэттене - самых лучших в Нью-Йорке. Там ему ранее сделали три успешные операции. Но сам он общаться с американскими врачами не мог. Мне нужно было постоянно находиться рядом с ним в качестве переводчика.

А дома оставалась наша младшая дочь Эмичка. Ей тоже требовалась моя поддержка. В силу юного возраста она сильно переживала. Беспрерывно звонила и спрашивала: «Что происходит?» Ежедневно ездить на Манхэттен и обратно мне было слишком далеко. И пришлось выбрать более близкий к дому Maimonides Medical Center - еврейский госпиталь в Бруклине. Узнав, какие у Вадима симптомы, доктор из приемного покоя сразу заподозрил неладное и отправил его на МРТ. «У вашего мужа рак легких, - сообщил мне он. - Уже пошли метастазы».

Вадиму о его страшном диагнозе ничего не сказали. Положили его в палату и начали тщательно обследовать все органы. Даже ночью не давали покоя. Все время будили, перекладывали с койки на каталку и куда-то везли - то брать анализы, то проводить очередные тесты. «Зачем это делать среди ночи? - возмущался он. - Дайте мне спокойно поспать!» И ругал исполнявших свой долг врачей русским матерным языком, который, к счастью, никто не понимал.

Помню, пришел к Вадику огромный онколог-американец. Встал над ним и начал громогласно спрашивать по-английски: «Мистер Мулерман! Вы меня слышите? Какое сегодня число? Как вас зовут? Где вы находитесь?» В Америке доктора обычно задают такие вопросы, чтобы определить, в сознании находится пациент или нет. А Вадим перед этим как раз задремал и спросонья не мог ничего понять. «Что этот мужик так орет? - обратился он ко мне. - Ему больше делать нечего, как узнавать у меня сегодняшнее число?» Казалось, муж совершенно не чувствовал, что конец уже близок. Или, может, был настолько сильным, что скрывал это от всех.

Слишком много слез

- Всего Вадим провел в госпитале восемь дней. «Ну что, нашли что-нибудь? - каждый день спрашивал он меня. - Что я тут без толку лежу?» - «Пока ищут», - уклончиво отвечала я. Пыталась поддерживать у него градус хорошего настроения. Потом выходила из палаты и украдкой плакала в туалете, - вспоминает Светлана. - На восьмой день Вадима не стало.

Ради семьи он пожертвовал своими последними годами. Поехал в Америку, чтобы у наших девчонок было будущее. И меня не покидало чувство вины, что я недостаточно для него сделала, что я могла предпринять еще какие-то меры и раньше установить ему диагноз.

Меня успокоила онколог-болгарка из госпиталя: «Если бы даже вы узнали про рак сразу после Нового года и начали его лечить, вы бы только напрасно измучили мужа химией и облучением. Спасти его вы бы все равно не смогли. А так он почти до последнего дня находился дома, в окружении близких людей. И ушел из жизни со спокойным сердцем».

Конечно, мне сейчас очень тяжело. Вадим слишком много занимал в моей жизни. И образовавшуюся пустоту невозможно ничем заполнить. Я за всю жизнь столько не плакала, сколько за последнее время. Никогда не думала, что во мне столько слез.

У Эмички тоже была истерика, когда ей сообщили о смерти отца. Старшей дочери Марине пришлось забирать ее из школы. Она была в таком состоянии, что сама добраться до дома не могла.

Хочу поблагодарить всех, кто поддержал нашу семью в эти трудные дни. Особенно владельцев похоронного бюро Lisovetsky Memorial Home Аллу и Дмитрия Лисовецких. Они полностью взяли на себя организацию прощания с Вадимом и оформление необходимых документов. Предавать его земле в Америке мы не стали. Решили кремировать, а прах захоронить в Харькове. Надеюсь, нам удастся договориться об этом с местными властями.

В дальнейших наших планах - провести вечер памяти Вадима, установить достойный памятник и издать книгу о нем. Если кто-то захочет помочь нашей семье в осуществлении этих проектов, на странице старшей дочери Марины в фейсбук* есть номер счета, на который можно сделать пожертвования.

*Организация запрещена на территории РФ