Те, кто уничтожал медицину, сейчас наживаются на эпидемии

- Если вернуться к пандемии, самая большая беда - ни один федеральный или региональный штаб по борьбе с заболеванием не возглавил вирусолог, имеющий опыт работы с инфекциями. Все решения принимают мэры, губернаторы, силовики, но не специалисты, - отмечает Семен Николаевич Гальперин. - Теперь о мерах, которые предпринимают. Если инфекция признана опасной, нужно понимать, что она распространяется молниеносно. И чиновникам стоило бы поинтересоваться, как от нее защищаться.

Например, ни в одних правилах не описаны средства индивидуальной защиты (СИЗ), которые используют наши медики, работающие в «красной зоне». Маски с выпускным клапаном, через который производится незащищенный выдох, опасны для окружающих. Это вывод Ассоциации разработчиков, изготовителей и поставщиков средств индивидуальной защиты. В Европе СИЗы такого класса запрещены к использованию в общественных местах. А наши клиники получают их по линии госзакупок.

Зато в правилах описан костюм с избыточным давлением - все видели такой на нашем президенте, когда он посещал «Коммунарку». Вместо этого врачи и медсестры носят одноразовые тряпочки, которые стирают и опять используют.

Что касается обычных медицинских масок, я слышал выступление предпринимателя, который пожаловался на конкурентов, продающих несертифицированные маски. Однако сказать, чем они хуже сертифицированных, невозможно, потому что ни те ни другие не исследованы. Такие маски могут защитить от микобактерий туберкулеза - если их менять каждые два часа и правильно утилизировать. Но против коронавируса они - как забор от комаров.

- Зато на рынке очень быстро появились препараты против ковида.

- Результаты клинических исследований препаратов типа фавипиравира никто найти не сможет, поэтому об их эффективности говорить сложно.

В Институте Коха в Германии сообщили о приближении третьей волны. Получается, все наши меры защиты неэффективны? Я бы все-таки оценил работу штабов по борьбе с коронавирусом - чего они добились. Но нам говорят: если бы не они, было бы хуже. И мы должны принять это на веру.

Опасность вируса определяют скорость его распространения и смертность. Смертность от коронавируса в два раза выше, чем от гриппа. Но даже при таком раскладе говорить, что это очень страшная инфекция с точки зрения эпидемиологии, неправильно. Однако мы сделали все, чтобы события развивались по худшему сценарию. И не дай бог, если бы это был действительно опасный вирус. При таких мерах никого бы в живых давно не осталось.

- Кому-то это нужно?

- Год назад, когда появились первые сообщения об инфекции, компании, близкие к столичному руководству, скупили акции доставочных сервисов - например, «Бэринг Восток», которая владеет акциями «Яндекса», доставочной частью «ВкусВилл» и массы других. Потом ее представители пролоббировали закрытие магазинов и ресторанов. Это огромная прибыль. Кто-то зарабатывает на масках и перчатках, кто-то - на переделе собственности. Самое неприятное - те же самые бизнесмены и компании участвовали в уничтожении больниц, передаче их в руки частного бизнеса. Вспомним историю 63-й больницы на проспекте Мира в Москве, закрытой в 2013 году. На ее месте появилось отделение Европейского медицинского центра, который на треть принадлежал тому же «Бэринг Востоку». Те, кто уничтожал российскую медицину, сейчас наживаются на эпидемии.

- Вице-премьер Татьяна Голикова - министр здравоохранения в 2003 - 2012 годах - сообщила о нехватке 25 процентов медработников, хотя ее же решениями их и сокращали.

- Результат оптимизации здравоохранения мы увидели в прошлом году: вместо инфекционных больниц в Москве начали строить «холерные бараки». Господин Печатников, экс-глава Департамента здравоохранения Москвы, утверждал, что врачей слишком много, их нужно уволить, а больницы перевести в поликлиники. Теперь эти поликлиники превратились в бюрократические учреждения с минимумом специалистов. В столице закрыли больше половины больниц. Раньше они были по номерам, а сейчас по именам, чтобы не было заметно дыр. По сути, это была приватизация социальной сферы, которая запрещена законом. Больницы выводили из Департамента здравоохранения и передавали в частные руки не как медучреждения, а как недвижимость. Мы потеряли наиболее квалифицированных работников. Сегодня Москва спасается за счет приезжих из регионов, Средней Азии, даже из Африки. Столице немного легче, а вот когда осталась одна больничка, в которую люди едут за 200 км, - это не оптимизация здравоохранения - это оптимизация населения. Начали открыто говорить, что мы быстро теряем население. Это последствия преступлений в социальной сфере. Но никто из чиновников не ответил за это. Заговорили об очередной модернизации здравоохранения. Предыдущие заключались в том, что на гигантские деньги часто закупали бесполезную аппаратуру и такие же лекарства.

Средство, объявленное у нас противовирусным, в других странах используют для мужской контрацепции

- Как происходили такие закупки?

- Врачей спрашивали, что им нужно для работы, но приходило совсем другое. Аппаратурой не пользовались - она экономически себя не оправдывала. Массово закупались лекарства с истекающим сроком годности или бесполезные. Тот же «Арбидол» - совершенно бездоказательный. Китайцы, например, от него отказались. «Кагоцел» в том же Китае используется для мужской контрацепции, а у нас он объявлен противовирусным препаратом. Когда препараты закупаются госучреждениями, это огромная прибыль. «Арбидол» протолкнули даже в армейские закупки. За коррупционные дела регулярно попадаются региональные министры. Это говорит о борьбе между властными структурами. Региональные медицинские чиновники - жадные, зарвавшиеся люди. Так устроена коррупционная система: нельзя остановиться, иначе ты становишься бельмом на глазу себе подобных.

- Почему специалисты не возмущаются, когда всячески продвигаются неисследованные препараты?

- Я не нахожу ответа. Мы долгие годы выступали за доказательную медицину. Но с началом эпидемии словно все об этом забыли. Несогласные выступают где-нибудь в Интернете, но их единицы.

- Нас лечат по тем же стандартам, что и в других развитых странах?

- По ряду направлений да. Это кардиология, эндокринология. Но мы сильно отстаем в неврологии, травматологии, отчасти педиатрии, гастроэнтерологии. О бесполезных препаратах, которые входят в наши стандарты, я сказал. Пре-дыдущий глава Минздрава - невролог - вводила в лечение ноотропы и нейропротекторы, которые нигде не применяются. Мы часто перенимаем худшее - то, что за границей признается бесполезным. А все потому, что многие наши врачи не следят за мировой практикой. Не знают английского языка, не способны принять участие в международном общении.

- Что нужно сделать, чтобы стало лучше?

- Для начала признать ошибки. У нас нет концепции, непонятно, чего мы хотим получить в результате реформ. Уничтожили бюджетное здравоохранение, но страховую систему так и не построили. Многие услуги не входят в страховку. Перед врачом поставили цель зарабатывать деньги. Он может делать это, например, предлагая малоэффективные, но дорогостоящие препараты. Кстати, поскольку страховая система не удалась, я считаю, на какое-то время лучше вернуться к бюджетному финансированию.

За период эпидемии произошел скачок назад. Медицина сильно недофинансирована, как распределяются деньги, мы не знаем. Чтобы изменить ситуацию, придется либо менять структуру управления, либо вкладывать деньги в ремонт очередного провала. Но пока здравоохранением рулят те самые чиновники, что закрывали больницы и сокращали врачей, проводили преступную приватизацию социальной сферы, выхода из этого провала ожидать не приходится.

Позаботиться о самых несчастных

- Сейчас общественные, некоммерческие, благотворительные и медицинские организации готовят открытое обращение к Президенту РФ, в котором призывают построить в Москве центр медицинской и социальной реабилитации для бездомных, - говорит Семен Гальперин. - Наша столица - единственный город среди крупных европейских и американских городов, где нет больницы для людей без денег и документов. К сожалению, таких пациентов много. Сейчас они могут получить помощь по скорой, но через три-пять дней их выписывают лечиться по месту жительства, что для них означает направление на смерть.