Эдуард Хиль бодро пел о замерзших мертвецах?

Так на манер садистских стишков советские дети переделали песню Эдуарда Хиля «Зима». И не догадывались, насколько близки к истине.

Дедушка Мороз, Снегурочка, открытки с веселыми бельчатами, лепящими снеговиков, - все эти образы зимы радуют только того, у кого есть теплый дом, где можно спрятаться от смертельной стужи. Недаром сказки предупреждают об опасности. Не протопишь дом - замерзнешь. В завывании вьюги слышны голоса мертвых. А по стылым дорогам бродит Карачун - уродливый старец, крадущий тепло и жизнь. В руках его плетка-семихвостка: раз хлестнет - семь рубцов, другой - 14.

Поэтому многих, кто в теме, удивляет тон песни «Зимы», которую так разухабисто исполнял Эдуард Хиль. Кстати, есть версия, что автор слов Сергей Островой лишь перевел стихи пленного испанского франкиста Хавьера Линареса. Во Вторую мировую южанин сунулся в ледяную Россию и в «награду» получил холод, ранение и лагеря, из которых вышел только в 1954-м. Говорят, оригинал звучал примерно так: «С потолка свисает лед. С ужасом прислушиваешься к скрипу двери. За шершавыми стенами поджидает колючая тьма. Там - мерзлая мертвая пустыня. Из окон вырывается выморочный синий пар». 

История с песней, скорее всего, миф. Однако все захватчики, решившие потягаться с русским Морозом-воеводой, запомнили его колючие объятия. Нацистскую «Восточную медаль» выдавали тем, кто выжил в зимних сражениях 1941 - 1942 годов, имел ранение или обморожение и проявил стойкость в «непривычных условиях». Фрицы быстро переименовали ее в «Медаль «Мороженое мясо»: красный - цвет крови; белый - снега, а черный - обмороженной кожи и гангрены.