Великий русский живописец всю жизнь носил не свою фамилию
Полотна Василия Перова из тех, от которых уходить не хочется. «Тройка», «Рыболов», «Охотники на привале»… - картинки в твоем букваре и классика в Третьяковке, которой люди восхищаются много лет.
21 декабря исполнилось 185 лет со дня рождения художника. Мы выбрали пять его самых узнаваемых работ - у каждой из них своя история.
Самая трогательная
- «Тройка» (1866)
- Холст, масло, 51,5 x 65,8 см
- Государственная Третьяковская галерея, Москва
Второе ее название - «Ученики-мастеровые везут воду». В центре Перов изобразил девятилетнего сына странницы – «тетушки Марьи». Мать долго не соглашалась, чтобы «барин» писал ее Васю, боясь, что после этого он зачахнет. И как чувствовала беду. Через четыре года мальчик сгорел от оспы. Марья, встретив художника, попросила разрешения взглянуть на полотно с Васенькой - тот привел ее в Третьяковку. «Приблизившись к картине, она остановилась, посмотрела на нее и, всплеснув руками, как-то неестественно вскрикнула: «Батюшка ты мой! Родной ты мой, вот и зубик-то твой выбитый!» - и с этими словами, как трава, подрезанная взмахом косца, повалилась на пол», - вспоминал живописец.
Самая страшная
- «Утопленница» (1867)
- Холст, масло, 68х106 см
- Государственная Третьяковская галерея, Москва
Выловленное из Невы безжизненное тело - как иллюстрация из криминальной хроники. Добиться достоверности художнику помогло посещение морга, где он нашел труп молодой девушки. Провожатый Перова бесцеремонно сдергивал с покойников простыни, приговаривая: «Эво! Сколько у нас красавиц-то! Выбирайте, ваше благородие, которая вам более подходяща». Художник выбрал. Провожатый, взвалив труп на плечо, пошел из ледника в комнату мастера. Там он бросил ношу на пол. И художник, вглядевшись, обомлел: то была знакомая ему проститутка Фанни - он писал с нее богородицу. Почему с проститутки? Да другой натурщицы не нашлось. Девушек для позирования поставляли бордели, потому что «порядочных» барышень надо было еще уговорить раздеться за гроши. Перов вспомнил, как в разгар работы Фанни узнала, кем желает ее изобразить художник. А узнав, застыдилась. Кое-как натянув чулки, она в слезах сбежала из мастерской.
В действительности Фанни не утопилась, а умерла от оспы. К тому времени она даже вышла замуж. Но судя по картине, складывается впечатление, что именно «пониженная социальная ответственность» довела несчастную до самоубийства.
Самая недооцененная
- «Приезд гувернантки в купеческий дом» (1866)
- Холст, масло 44 x 53,3 см
- Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Картину часто ругали за сухость колорита. Искусствовед Алексей Федоров-Давыдов, заведующий Отделом нового русского искусства Третьяковской галереи, отмечал: «Одна из острейших по тематике, впечатляющих картин В. Перова, эта последняя, неприятна в живописном отношении... Тона этой картины неприятно режут глаза». А художник Иван Крамской решил, что на картине чересчур многолюдно: «Сама гувернантка прелестна, в ней есть конфуз, торопливость какая-то и что-то такое, что сразу заставляет зрителя понять личность и даже момент, хозяин тоже недурен, хотя не нов: у Островского взят. Остальные лица лишние и только дело портят».
Самая скандальная
- «Сельский крестный ход на Пасху» (1861)
- Холст, масло, 71,5 x 89 см
- Государственная Третьяковская галерея, Москва
За это творение художника чуть не отправили на Соловки - так хлестко священников и их паству еще не изображали. Пьяная процессия с иконами и хоругвями не видит, куда бредет. Крестьяне с полузакрытыми глазами, одуревший от хмеля священник, раздавивший ногой пасхальное яйцо. Дьячок, метнувшийся спасти символ Пасхи. Рядом баба с иконой, у которой утрачен лик. Тут же нищий, несущий икону вверх ногами.
Живописец запечатлел момент «славления» на Святой неделе. Священники, не получавшие плату за службу, обходили крестьянские дворы, где исполняли церковные песнопения и молитвы, за что получали нехитрое подношение. Со съестным у бедняков было туго - чаще батюшке предлагали выпить. После таких «пожертвований» священники едва стояли на ногах.
Представленную на выставке картину удалили как «бездуховную», запретили воспроизводить в печати, а купившему полотно Павлу Третьякову рекомендовали не показывать ее посетителям.
Самая недостоверная
- «Охотники на привале» (1871)
- Холст, масло. 119 x 183
- Государственная Третьяковская галерея
Увлеченных охотничьими байками персонажей художник писал со своих знакомых. Рассказчик - врач Дмитрий Кувшинников послужил прототипом доктора Дымова в «Попрыгунье» Чехова. Жена Кувшинникова - Софья Петровна являлась хозяйкой литературно-художественного салона, в котором бывали Перов, Левитан, Репин, Чехов. В какой-то момент между ней и Левитаном, который был младше ее на десять лет, разгорелся роман. Парочка уединялась на этюдах. А досталось за это Чехову, Попрыгунья которого получилась уж очень похожей на Софочку. Левитан вызвал писателя на дуэль, но друзьям удалось ее расстроить.
В образе иронично усмехающегося охотника Перов изобразил врача и художника-любителя Василия Бессонова. Молодой охотник, увлеченный рассказами старших, - 26-летний Николай Нагорнов - будущий член московской городской управы. Знатоки охоты, отдавая должное познаниям Перова - он сотрудничал в журнале «Охота и природа», находили неточности. Тушка зайца-русака, например, не повреждена - по правилам псовой охоты, убитого зверька нужно было ткнуть ножом между лопаток, отрезать ему передние лапы и вставить в седло. Непонятно, как героям удалось разом подстрелить лесную птицу и зайца - обитателя полей. Случайным выглядит рожок - его использовали на псовой охоте, чтобы собирать в стаю гончих, но стаи гончих здесь не наблюдается. А брошенное на землю ружье - и вовсе ни в какие ворота. Опытный охотник никогда не положит его дульной частью на землю, дабы не засорить канал ствола.
Напился до чертиков в 13 лет
Вообще-то он Васильев - внебрачного сына губернского прокурора, барона Георгия (Григория) Карловича Криденера, записали на крестившего его дьячка. Мать, Акулина Ивановна, сошлась с Криденером, похоронив мужа. Некоторое время родители Василия жили невенчанными, и, хотя позже скрепили союз в церкви, их сыну не достались ни фамилия, ни знатный титул.
И быть бы ему Васей Васильевым, если бы не способности к рисованию. Отец отдал сына в частную школу в Арзамасе - тот выписывал пером буквы так искусно, что заслужил соответствующее прозвище, которое со временем и стало фамилией. Однажды вместе с однокурсниками 13-летний Василий был зван на именины. Оторвались так, что домой юношу доставил извозчик совершенно пьяным. Перов чудом не был отчислен.
О личной жизни художника известно немного. В 1862-м он женился на племяннице профессора Ленинградской консерватории Елене Шейнс. Но всего через пять лет супруга, а следом за ней двое старших детей умерли. В живых остался только сын Владимир - он тоже стал художником. Через пять лет после смерти первой супруги живописец женился снова. Детей в браке не было, но они появлялись на его полотнах - и было понятно, что автор всем сердцем любит и жалеет своих героев.