Падчерицу Эраста Гарина из ревности убила ядом соперница

В свое время Гарин на шесть лет уходил от жены ради романа с молоденьким писателем-театроведом Любовью Рудневой (Фейгельман), которая, в отличие от бездетной супруги, родила актеру дочь Ольгу. По случаю 120-летия отца искусствовед и автор детских книжек Ольга Гарина рассказала о нем.

О родителях

- Да, уже 120 лет исполнилось бы моему папе, а мне-то скоро 85. Думаю, он был счастлив, что моя любимая мамочка Люба Руднева-Фейгельман какое-то время находилась рядом с ним и родилась я.

Мама блестяще писала. Героями ее эссе, опубликованных, в том числе на Западе, становились Мейерхольд и Зинаида Райх. Мама почти до 90 лет дожила, но уже 20 лет уже нет на этой земле. Отец был старше ее на 12 лет. Скончался 42 года назад - в сентябре 1980-го.

Когда-то он мальчишкой приехал из Рязани, где служил в театре, в Москву. Мейерхольд, искавший одаренных людей, увидел его и пригласил к себе учиться.

Мамочке шел 22-й год, когда в 1935-м состоялась ее встреча с моим папой. Она к тому моменту прославилась как чтец. Мейерхольд услышал ее в Политехническом музее, где она выступала, и пригласил в свой театр. Но мама отказалась становиться актрисой, не ее это стезя.

Она была принципиальным и резким человеком, не всегда дипломатом. И кстати, практически сирота: моя бабушка в 44 года покончила с собой.

В команду Мейерхольда мама пришла ассистентом - готовила тексты для постановок и именно там с Гариным и познакомились. Начался их роман.

О трагедии сестры

- До Эраста мама встречалась с очень хорошим актером театра Мейерхольда Леонидом Аграновичем (позже он стал драматургом и написал сценарии к фильмам «Человек родился», «Им покоряется небо» и многим другим. - Я. Г.). За два года до меня у них родилась Алена - моя старшая сестра.

Агранович мою маму и их дочку обожал. А потом уехал работать на Дальний Восток. И в жизни мамы Гарин появился.

А спустя годы, в 1961-м, случилась жуткая история с моей любимой и единственной сестрой, которую и Лиля Брик, и Зинаида Райх обожали и заслуженно считали красавицей.

Алена работала фельдшером в Онкологическом институте Герцена. Мы подозревали, что к ее раннему уходу из жизни могла быть причастна старшая медсестра с ее работы.

У Алены были проблемы по женскому здоровью, она лекарства принимала, и эта старшая сестра, которая имела доступ, в том числе к ядам, могла ей что-то подмешать. Она Алену ненавидела и ревновала к одному женатому врачу. Хотя этого доктора с Аленой лишь дружба связывала, а если и начиналась влюбленность, то на платоническом уровне.

Однажды эта дама дала моей сестре гигантскую дозу какого-то препарата. Сестра успела доехать до дома. И там на наших с мамой глазах ей стало безумно плохо. От боли она даже сознание теряла.

Это такой ужас видеть, как страдает близкий человек, и при этом понимать, что ничего сделать не можешь! Мы, конечно, скорую вызывали, но приехал совсем некомпетентный человек. Заверил нас, что ничего страшного, отравилась, всякое бывает. А Алене воздуха не хватало. Мы форточку закрыли, потому что ей очень холодно стало и опять приступ страшной боли начался. Пришлось снова неотложку вызвать, но нас сразу предупредили, что до больницы Алену уже вряд ли довезут.

На взлете она ушла. А тот доктор, из-за которого все и случилось, до конца маминой жизни ее навещал, они часто спорили о театре.

Больше 60 лет прошло с тех пор, а я эту ситуацию до сих пор прокручиваю. Мама себя корила, что не довела эту историю до конца. Надо было посадить убийцу! Но мы верили, что есть Божий суд и она получила по заслугам.

Об отце и его жене

- Мой папа Эраст Гарин был жестким и закрытым. Ненавидел панибратские отношения со зрителями и когда его узнавали. Теплым, нежным и ранимым он был только во времена отношений с моей мамой.

Много раз влюблялся в молодости и не раз уходил от своей Хеси.

Да, я родилась не в браке, но от безумной любви двух потрясающих людей. Шесть лет мама и Гарин прожили вместе, потом он вернулся к жене. Но моя мама сохранила пиетет по отношению к нему. Когда мы приходили на его спектакли, она не как к родному человеку относилась, а как к Актеру с большой буквы.

Везде пишут, что Гарин почти ослеп, потому что попал в какую-то автокатастрофу. Но это не так. Все случилось в 1966 году на съемках фильма «Смерть Тарелкина». Актеры играли в снежки и случайно ему в глаз попали. Его удалили. А второй - почти не видел.

Отец в конце жизни оказался у своего разбитого корыта, рядом с Хесей. Он ее содержал, а она ухаживала за ним. Отец был совсем не бедным - народный артист СССР, лауреат Сталинской премии. Но супругам уже не о чем было говорить. Представьте: с 1922 года на протяжении 58 лет они были вместе, в том числе на работе, с паузой на отношения с моей мамой.

Да и никакой не режиссер Хеся, как ее представляют. Просто ассистент моего папы. К ней серьезно никто не относился. Только «принеси», «отнеси». Не более того. В отличие от моей мамы это была немного ограниченная женщина. Решившая посвятить жизнь мужу. У Любы же были огромные амбиции. Плюс она была яркая и трепетная.

После возвращения моего отца Хеся его простила, но потом на всю жизнь для нее это была, конечно, боль. А для меня она - злобная женщина, которая люто нас с мамой ненавидела.

Любил ли меня папа? По-своему, наверное. Жили-то мы не вместе, и какой-то большой близости между нами не было. Он был о себе высокого мнения, комплименты привык всю жизнь получать, а когда ослеп, все рухнуло.

О творчестве Гарина

- Называть отца гениальным актером я бы не стала. Считаю, что короля играет свита. В «Золушке» он попал в ансамбль великих Меркурьева, Жеймо, Раневской. Вот и фильм такой прекрасный вышел. А как режиссер он тоже не мой, совсем не интересный для меня. Но его картину «Обыкновенное чудо» очень люблю.

О поклонниках мамы

- Вместо настоящей и безумно красивой фамилии Фейгельман моя мама в 1949 году взяла псевдоним Руднева. Время такое было, с космополитами боролись, и ее начали травить, когда она стала заметным критиком.

Мама не только умницей, а еще и манкой красавицей была, в нее влюблялись мужчины.

С выдающимся чтецом Владимиром Яхонтовым много раз выступала. А с поэтом и историком Шурой Немировским, одним из влюбленных в маму мужчин, она всю жизнь дружила. Он - высокий, она - крошечная. Влюбиться в мою Любу было легко и просто.

Еще один ее друг - инженер-электрик Глеб Архангельский - погиб, можно сказать, из-за мамы. Они поссорились, он поднялся на подножку вагона, думал о чем-то своем, поезд тронулся, и ему снесло полчерепа.

Поэт Ярослав Смеляков, влюбленный в маму, написал о ней стихи, которые ее и прославили - «Любка Фейгельман». Отличная песня получилась в итоге.

Мамин последний муж был на 17 лет ее моложе и только на семь старше меня. Это прозаик, писатель и журналист Юрий Полухин. Мама всю его жизнь спасала, он очень пил. И даже до 50 не дожил. Умер от рака. Да, разница в возрасте была большая у них - тогда это считалось редкостью.

Мама написала книгу «Дом на Брюсовской», и я ей дала слово, что издам ее. Обещание я выполнила. И этой книгой очень дорожу.

О Паустовском и о личном

- В юном возрасте я была безумно влюблена в Константина Паустовского. Такая небесная любовь как к личности. Мама отдыхала в Доме творчества, и там я познакомились с писателем. Он уже был пожилым человеком, почти на 50 лет меня старше. Сидели с ним за одним столом, гуляли, разговаривали. Паустовский был блистательным рассказчиком. И ко мне так потрясающе относился. Подарил свою книгу и подписал: «Милой Оле, Ольге Эрастовне, с тайной и явной сердечной склонностью». А я какие-то игрушки ему дарила.

О своей личной жизни я не люблю говорить. Есть муж, у меня все хорошо.