Кровавый стриптиз Франчески Манн в лагере смерти

В поиске богачей

1943 год, Варшава. Вовсю лютуют немцы, обозленные восстанием в Варшавском гетто. Поезда, набитые евреями, идут в концлагерь Треблинка, где круглосуточно дымят трубы крематориев, падают от усталости заключенные, работающие у печей. Горы обуви и одежды с нашивками в виде желтой звезды. И хотя евреям в гетто рассказывают о переселении в другое место, все уже знают, что их ждет поездка в лагерь уничтожения.

Но и в «арийской» части Варшавы, и в самом гетто скрывалось еще немало еврейских семей, которые сумели спрятаться или откупиться от принудительного «переселения». Они растворились в большом городе; для того чтобы найти каждого, потребовались бы усилия полиции и военных, а лишних трат ресурсов в те годы немцы позволить себе уже не могли. Но речь шла о самых богатых семьях оккупированной страны. Их деньги как воздух нужны были Германии. И был разработан план добровольного расставания евреев с этими деньгами.

Провокатор поневоле

Малой части семей позволили выехать на новое место жительства в нейтральные Гватемалу, Перу, Парагвай и еще несколько стран, откуда те написали родственникам, остававшимся в гетто: мол, все хорошо, доехали, присоединяйтесь. И оставшиеся верили. Тут-то машина и заработала… Люди выкладывали огромные деньги за фальшивые выездные визы. Стоимость визы на одного человека составляла 1500 долларов, по нынешней покупательной способности не менее 20 000 долларов, так что уехать могли только самые состоятельные. Понимая, что в добросердечность оккупантов евреи не поверят, немцы разыграли это как полулегальную схему. Между клиентом из гетто и человеком, стряпавшим визы в гостинице «Польша», должен был курсировать не вызывавший подозрений связной.

Таким связным стала молодая танцовщица Франческа Манн. Ей было разрешено покидать зону гетто в любое время, она пользовалась массой привилегий как знаменитая танцовщица, выступавшая перед высшим немецким руководством Польши. На самом же деле ее просто использовали «втемную» в этой игре немцев с евреями в кошки-мышки. Манн передавала не только послания, она проносила на территорию гетто готовые «документы», а в арийскую зону выносила деньги и драгоценности. Могла ли она понимать, что фактически была агентом гестапо? Возможно, начала догадываться – по крайней мере, немцы определили Франческу в первую же поездку «в Южную Америку».

Франческа Манн росла очень яркой и амбициозной девочкой. Еще бы! С самого детства все вокруг прочили ей великую театральную карьеру. С ней занимались лучшие педагоги, да и искра таланта в ней неплохо разгоралась. В 22 года молодая актриса заняла четвертое место среди 125 танцовщиц в Брюссельском международном конкурсе танца. С тех пор она считалась одной из самых красивых девушек и перспективных балерин Польши. Ей были подвластны и классика, и современный репертуар. Харизматичность, молодость, красота и грациозность выделяли девушку из толпы, где бы она ни появлялась. Даже будучи пленницей в Варшавском гетто, она имела определенные свободы. Так, например, ей разрешали носить шубы, а это было неслыханной привилегией! У нее была работа в ночном клубе «Мелоди Палас», и туда ходили высшие немецкие чины.

Трагедия в «Южной Америке»

Очередной состав пришел в Аушвиц (Освенцим) 23 октября 1943 года, но это была не вереница теплушек или товарных вагонов, набитых людьми под завязку. Это был комфортабельный поезд, в котором ехали люди без звезд Давида на одежде. Франц Хесслер, лейтенант СС, радушно встретил новоприбывших и объявил, что они добрались до границы со Швейцарией, откуда все будут разъезжаться по разным странам Южной Америки. А пока нужно принять душ и пройти дезинфекцию после полуживотного существования в гетто для того, чтобы попасть в цивилизованную страну как цивилизованные люди.

Хесслер был настолько убедителен, что вначале все шло гладко. Но вдруг у раздевалок началась паника. Кто-то из женщин заподозрил неладное, поднялся плач, крик, немцы стали прикладами загонять полураздетых женщин в помещение. Внезапно из толпы вынырнула молодая красавица и стала раздеваться на глазах у всех. Прекрасная девушка, профессиональная танцовщица, отличная актриса, сексуальный танец – немудрено, что немцы застыли. Когда на балерине остались только туфли на острых каблучках, она подошла к обершарфюреру Квакернаку, сняла туфли и внезапно ударила его каблуком в лицо. От боли Квакернак выронил пистолет, Франческа не растерялась, схватила оружие и дважды выстрелила в стоявшего рядом Шиллингера. Тут же попыталась застрелить Квакернака, но промахнулась, и пуля попала в гауптшарфюрера Эммериха. Выстрелы практически стали сигналом атаковать, отчаявшиеся женщины с голыми руками напали на эсэсовцев. Одному из охранников откусили нос, другой был скальпирован.

Это была отчаянная, но заранее обреченная на провал борьба. Несколько сотен женщин против хорошо вооруженных и натасканных на смерть вояк, привыкших к подавлению бунтов. Прибежавший на звук выстрелов комендант лагеря полковник Рудольф Хесс приказал перекрыть выходы из раздевалок и расстрелять всех.

Шиллингер, один из самых жестоких садистов Освенцима, умер, не успев получить медицинскую помощь, Эммериху на всю жизнь досталась хромота, Квакернак и Хесслер были повешены в 1946 году. Хесс прожил подольше, до 1947 года, но тоже был повешен.

Жизнь после смерти

О Франческе Манн и ее подвиге рассказывали бывшие заключенные Освенцима. Их версии немного различаются, но в целом это рассказ о том, как хрупкая девушка не дала себя убить просто так, подняла женщин на неравную и короткую, но все же борьбу. Не стоит думать, что это происшествие было единственным, нет. Немцы как могли замалчивали подобные сполохи восстаний. Ведь такие сбои в отлаженной работе Фабрики смерти были чреваты снятием с должности и отправкой на Восточный Фронт, где войска Третьего рейха уже несли огромные потери.

Когда судили Хесса, была озвучена цифра отправленных им на смерть евреев. Три с половиной миллиона. Хесс подал протест: мол, не надо вешать на него всех собак, по документам в Аушвице было убито не 3,5, а 2,5 миллиона, остальные умерли сами от болезней и старости. Миллион туда, миллион сюда – для этого зверя не было ничего святого. Его повесили там, где он служил и где отправлял на смерть: в Освенциме.